Правовые и морально-этические аспекты суррогатного материнства

Жидовцова Юлия Вячеславовна,
ЧОУ ВПО "Омская юридическая академия"
Научный руководитель  - Р. В. Товмасян

В настоящее время в России достаточно популярны методы вспомогательной репродукции в терапии женского и мужского бесплодия. Однако уровень правового регулирования этих отношений невысок и не отвечает современным потребностям. 21 ноября 2011 г. был принят Федеральный закон № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее - Закон)[1]. Помимо вышеуказанного закона правовыми источниками, регулирующими сферу вспомогательной репродукции в настоящее время, в нашей стране являются Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995  г.  № 223-ФЗ[2], а также приказ Минздрава РФ от 26.02.2003 № 67 «О применении вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) в терапии женского и мужского бесплодия»[3].

Безусловным достоинством Закона является то, что он закрепил на законодательном уровне основные понятия, использующиеся в сфере вспомогательной репродукции, в том числе определение суррогатного материнства, которое представляет собой вынашивание и рождение ребенка (в том числе преждевременные роды) по договору, заключаемому между суррогатной матерью (женщиной, вынашивающей плод после переноса донорского эмбриона) и потенциальными родителями, чьи половые клетки использовались для оплодотворения, либо одинокой женщиной, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям.

Вместе с тем, данное определение, на наш взгляд, является неполным, поскольку не отражает такой сущностный признак суррогатного материнства, как его цель - передача рожденного суррогатной матерью ребенка лицам, указанным в договоре о суррогатном материнстве. Безусловно, п. 4 ст. 51 Семейного кодекса Российской Федерации связывает передачу суррогатной матерью ребенка после его рождения потенциальным родителям с согласием самой суррогатной матери. Такое правило серьезно нарушает права потенциальных родителей, особенно передавших свои биологические материалы для зачатия ребенка, и, как справедливо отмечает Е. С. Митрякова, ставит под сомнение юридическую силу договора о суррогатном материнстве[4].

Кроме того, согласно принятому Закону потенциальными родителями по договору суррогатного материнства  могут стать лица, в том числе и  одинокая женщина, для которых вынашивание и рождение ребенка невозможно по медицинским показаниям.

Существуют и иные модели правового регулирования этих отношений. Так, например, в США (штат Калифорния) законодатель предоставляет возможность применять метод суррогатного материнства и при наличии у человека физической возможности к зачатию и рождению детей естественным путем. Такая модель представляется более рациональной и справедливой, поскольку одинокие мужчины и женщины, способные к естественной репродукции, также должны обладать этим правом.

Известные ограничения действуют в Нидерландах, Великобритании, где не допускаются договорные начала суррогатного материнства, а женщине оказывается лишь необходимая медицинская помощь в целях обеспечения рождения здорового ребенка. В некоторых государствах, например в Венгрии и Дании, суррогатной матерью может стать только родственница генетических родителей[6].

Также необходимо отметить, что вынашивание суррогатной матерью ребенка влечет за собой ряд особенностей в области физиологии.

Если оплодотворение (естественное) и последующее вынашивание ребенка сопряжено у суррогатной матери с чувством любви, привязанности, нежности и т.п., это может разрушить семью потенциальных родителей или привести к иным плачевным последствиям.

С другой стороны, если вынашивание ребенка происходит «механически», это не лучшим образом повлияет на психическое и эмоциональное развитие будущего ребенка. Кроме того, когда он станет понимать, как он появился на свет, то это может спровоцировать кризис идентичности у ребенка (которая мать - настоящая?)[7].

Другой, тесно связанный с физиологическим - моральный аспект.

Решаясь на вынашивание чужого ребенка, суррогатная мать помогает бесплодной семье и обрекает себя на психологические проблемы. Сторонники использования суррогатных матерей, конечно, смотрят на эту практику совсем по-иному. Они указывают на то, что для семьи, бездетной из-за неспособности жены зачать или выносить плод, это единственный способ получить ребенка, который будет генетически "своим" для мужа. По их мнению, это не коммерциализация деторождения, а глубоко человечный акт любви и сотрудничества. Также, они утверждают, что женщина, добровольно решившая стать суррогатной матерью, получает за выполнение этой роли достаточную материальную компенсацию, а также моральное удовлетворение от приносимой обществу пользы.

Что же касается религиозного аспекта, можно привести в пример опыт Израиля, где соглашение между суррогатной мамой (которая обязана не иметь мужа и детей) и потенциальными родителями должно получить одобрение специальной комиссии, состоящей, в том числе из священнослужителей.

Иудейские священники вообще убеждены, что суррогатное материнство «несет добро людям и облегчает страдания бесплодных пар».

Однако во многих странах суррогатное материнство не признается религиозными служителями. Так, например, в Польше ярыми противниками суррогатного материнства является костел.

Церковно-общественный совет по биоэтике при Московской Патриархии резко осуждает такое явление, как суррогатное материнство. По мнению служителей православной церкви, суррогатные матери делают несчастными себя и своих детей.

Для чего нужно суррогатное материнство, – недоумевают священнослужители, – если бездетная семья может взять ребенка из приюта?

При всей сложности морально-этических, медицинских, юридических аспектов суррогатного материнства в России этот способ рождения детей развивается и приобретает все большую популярность. Поэтому необходимо предусмотреть в законодательстве положения, регулирующие суррогатное материнство, с учетом интересов всех сторон.

В частности, необходимо включить в законодательство следующие положения:

1. До планирования беременности суррогатная мать и родители проходят обязательную медицинскую и юридическую консультацию. Им разъясняют права и обязанности, правовые последствия суррогатного материнства, стороны достигают соглашения о том, что делать с оставшимися эмбрионами. Консультации должны продолжаться и во время беременности и после родов.

2. Право на участие в программе суррогатного материнства должны иметь все граждане вне зависимости от их способности зачать ребенка самостоятельно.

3. Обязанность суррогатной матери передать ребенка после рождения родителям-заказчикам.

Разнообразные этические вопросы, рассмотренные в настоящей статье, связаны с индивидуальными и общественными суждениями о надлежащем поведении по вопросам продолжения рода. В прошлые эпохи считалось, что на каждый из этих вопросов есть только один верный ответ. Сегодня же мы понимаем, что правильность тех или иных ответов относительна, так как все больше знакомимся с разными религиями и культурами, с самым широким спектром взглядов и многообразием форм сексуального поведения. Каждый человек должен сам делать собственный выбор и не навязывать свои взгляды другим.

Несмотря на наличие противоречивых мнений, можно предположить, что суррогатное материнство будет развиваться независимо от того, как к этому будет относиться, скажем, церковь или бабушки во дворе. Поскольку «свой» ребенок всегда будет роднее и ближе, чем приемный. Кроме того, невозможно осуждать желание женщины стать матерью. И если именно этот метод может сделать для кого-то чудо, то, вероятно, он имеет право на существование.

Список литературы

1. Собрание законодательства Российской Федерации. 2011. № 48. Ст. 6724.

2. Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. № 1. Ст. 16.

3. Российская газета. 2003. № 84.

4. Митрякова Е. С. Правовое регулирование суррогатного материнства в России: дисс. на соискание ученой степени к. ю. н. Тюмень, 2006 г.

6. Померанцева Е. И., Козлова А. Ю., Супряга О. М. Законодательное обеспечение вспомогательных репродуктивных технологий // Проблемы репродукции. 2001. № 2. С. 61.

7. Люшер Ф. Конституционная защита прав и свобод личности. Пер. с франц. М., 2003. С. 132.