Подозреваемый: от объекта исследования к самостоятельному субъекту уголовного процесса.

Михайлова Г.И.,
студент 3 курса ЧОУ ВПО «Омская юридическая академия»,
научный руководитель: Земляницин Е.И., преподаватель кафедры уголовного процесса и криминалистики ЧОУ ВПО «Омская юридическая академия»

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в качестве одного из участников уголовного судопроизводства со стороны защиты называет подозреваемого.

Именно на этапе подозрения, как свидетельствует правоприменительная практика, допускается значительная часть нарушений прав человека, и одной из основных причин этого выступает ущербность нормативной регламентации уголовно-процессуальной деятельности на этапе подозрения.

На наш взгляд, для того, чтобы уяснить сущность и значение процессуального статуса подозреваемого, необходимо исследовать исторический путь закрепления данного участника в уголовно-процессуальном законодательстве России.

Исследование точек зрения различных авторов позволяет определить, что фигура подозреваемого впервые появилась в «Кратком изображении процессов или судебных тяжеб», принятом Петром I в 1715 году. Данный нормативно-правовой акт предусматривает положение, согласно которому лицо могло быть под подозрением, если: пыталось скрыться от суда; его видели вместе с другими «злодеями»; оно ранее высказывало угрозы лицу, пострадавшему от преступления и т.д 1.

В законодательстве времен Екатерины II фигура подозреваемого тоже нашла свое место. Так, ст. 401 «Учреждений для управления губерний» 1775 года гласит: «… буде кто пришлет прошение в совестный суд, что он содержится в тюрьме более трех дней и в те дни ему не объявлено, за что содержится в тюрьме, или что он в те три дни не допрашиван, тогда совестный суд при получении такого прошения, не выходя из присутствия, долженствует послать повеление, чтоб таковый содержащийся в тюрьме, буде содержится не во оскорблении особы Императорского Величества, не по измене, не по воровству, или разбою, был прислан и представлен в совестный суд обще с прописанием причин, для которых содержится под стражею или не допрашиван» 2.

Свод законов Российской империи 1833 года также предусматривал в своих статьях категорию подозрения 3. Одной из особенностей указанного нормативно-правового акта является введение в качестве одного из видов приговоров «оставление в подозрении», который не являлся ни обвинительным, ни оправдательным. При вынесении такого решения судом, лицо ставилось «под подозрение» государством, и к нему могли быть применены различные меры ограничительного характера.Таким образом, подозреваемый в уголовном процессе появлялся с момента вынесения приговора судом.

Из всего вышеизложенного следует, что подозреваемый являлся не самостоятельным участником уголовного судопроизводства, а лишь объектом исследования для органов, осуществляющих уголовное преследование.

Впервые, с позиции некоторых ученых, подозреваемый, как официальный участник уголовного судопроизводства появился в 1860 году в ст. 14 «Наказа полиции о производстве дознания по происшествиям, могущим заключать в себе преступление и проступок» 4.

В ст. 15 данного нормативного акта содержится нормативное положение о праве полиции при производстве дознания подвергать аресту или личному задержанию только «оподозренных» в преступлениях, за которые в законе полагается лишение всех прав состояния или потеря всех личных привилегий, при том только в таких случаях, когда «1) преступник захвачен на месте и во время совершения преступления; 2) когда преступление учинено явно и гласно; 3) когда очевидцы преступления укажут прямо на лицо преступника; 4) когда на подозреваемом или в его жилище найдены будут очевидные следы преступления или вещественные оного доказательства и 5) когда оподозренный сделал покушение на побег или был пойман после побега» 5. Тем самым, в положениях законодательства впервые появляется фигура подозреваемого, которая в дальнейшем получила свое отражение на всем пути эволюции отечественного законодательства.

Устав уголовного судопроизводства 1864 года также неоднократно упоминает подозреваемого в качестве одного из участников уголовного процесса. Так, п. 4 ст. 46 Устава говорит о том, что в жалобе, приносимой мировому судье, должны быть указано «обвиняемое или подозреваемое лицо и его место жительства». Статья 256 Устава гласит: «До прибытия судебного следователя полиция принимает меры, необходимые для того, чтобы предупредить уничтожение следов преступления и пресечь подозреваемому способы уклоняться от следствия» 6.

В ст. 58 УПК РСФСР 1922 г. в качестве доказательств были указаны: показания свидетелей, заключения экспертов, вещественные доказательства, протоколы осмотров и иные письменные документы, и личные объяснения обвиняемого. Из вышеизложенного следует вывод о том, что показания подозреваемого, т.е. те сведения, которые были им сообщены на допросе, доказательствами либо не признаются вообще, либо включены в серую массу «иных письменных документов».

УПК РСФСР 1960 года в привычном для нас виде закрепил основания приобретения лицом статуса подозреваемого, приравняв тем самым основания к определению самого термина. Так, ч. 1 ст. 52 Кодекса в качестве вышеназванных оснований предусматривала: 1) задержание лица по подозрению в преступлении; 2) применение к лицу меры пресечения до предъявления обвинения. То есть подозреваемый определялся как участник процесса, в отношении которого собраны доказательства, достаточные для обоснованного предположения о совершении им преступления и задержания или избрания меры пресечения до предъявления обвинения 7.

Статья 69 УПК РСФСР 1960 г. указывает в качестве доказательств показания подозреваемого, что позволяет говорить о возрастании роли обеспечения прав и интересов лиц, подвергающихся уголовному преследованию. Далее, в ст. 76 УПК РСФСР 1960 г. указывается, что подозреваемый вправе дать показания по поводу обстоятельств, послуживших основанием для его задержания или заключения под стражу, а равно по поводу иных известных ему обстоятельств по делу. Тем самым подчеркивается необходимость наделения лица статусом подозреваемого в целях обеспечения его права на защиту.

Также за подозреваемым закреплялся целый комплекс иных прав, обязанностей и процессуальных гарантий. Таким образом, подозреваемый из объекта исследования превратился в самостоятельного участника уголовно-процессуальных отношений, наделенного субъективными правами и обязанностями.

Современный Уголовно-процессуальный кодекс в целях реализации назначения уголовного судопроизводства и претворения в жизнь предписаний Конституции РФ о правовом государстве, безусловно, не мог обойти стороной подозреваемого в совершении преступления, закрепив довольно обширный перечень его процессуальных прав. Более того, в ст. 11 УПК РФ декларирована обязанность суда, прокурора, следователя, дознавателя разъяснять подозреваемому его права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав.

На основании всего вышеизложенного, полагаем, что для искоренения неоднозначности понимания фигуры подозреваемого в уголовном судопроизводстве, целесообразно закрепить в действующем законодательстве следующее положение: «Подозреваемый – это лицо, получившее в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством статус защищающегося от выдвинутого против него подозрения». Такое нововведение позволит подчеркнуть целесообразность наделения лиц статусом подозреваемого, заключающуюся в обязанности государства обеспечить таким участникам гарантированное Конституциией РФ и УПК РФ право на защиту.

1 Е.И. Звездина. Исторические и процессуальные аспекты развития института подозреваемого. Право и политика. 2007. № 5. С. 86.

2 А. К. Аверченко, С.Л. Лонь. Подозреваемый и реализация его прав в уголовном процессе. – Томск. 2003. С. 10.

3 Свод законовРоссийской империи (третье издание). Т. XV. Ч. 2. СПб., 1857.

4 А. К. Аверченко, С.Л. Лонь. Подозреваемый и реализация его прав в уголовном процессе. – Томск. 2003. С. 11.

5 Наказ полиции о производстве дознания. URL: http://www.kommersant.ru/doc/1378526 (дата обращения: 18.01.2013).

6 Российское законодательство Х – ХХ веков: В 9-ти томах / под общ. ред. О. И. Чистякова. Судебная реформа. Т. 8. – М.: Юрид. Лит., 1991. – С. 237.

7 Жогин Н. В. И др. Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть особенная. М. 1967. С. 542.