Внедрение правовых доктрин в ходе реформы гражданского законодательства.

Концевой Даниил Сергеевич,
ЧОУ ВПО «Омская юридическая академия», г. Омск

На протяжении 20 лет применения первой редакции ГК была сформирована судебная практика по конкретным делам, которая теперь находит своё отражение в реформе гражданского законодательства. Новеллы гражданского законодательства это, в большинстве своем, достижения судей, особенно Высшего арбитражного суда.  Отныне законодатель, ориентируясь на судебную практику, дал судам так называемые инструменты справедливого разрешения частно-правовых конфликтов.

Самым главным таким инструментом, на мой взгляд, является доктрина добросовестности. Законодатель заметил тенденцию, складывающуюся в судебной практике ВАС за последние 5 лет, когда суд стремился разрешить дела не в соответствии с буквой закона, а, скорее, в соответствии с духом закона. Для того чтобы суд отходил от правового текстуализма, законодатель изменил пункты 3, 4 ст. 1 ГК (При установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно, и никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения),[3] что привело к поразительным результатам.

Приведу один пример из судебной практики. Директор компании, который одновременно является мажоритарным участником, продает недвижимое имущество компании своей падчерице по заниженной цене. Миноритарные участники пытаются оспорить эту сделку по правилам об оспаривании сделок с заинтересованностью. Позиция директора в суде была таковой, что в соответствии с Законом «Об акционерных обществах» к лицам, заинтересованным в совершении сделки относятся супруги, родители, дети, полнородные и неполнородные братья и сестры, усыновители и усыновленные, а падчерица к таковым не относится. Хотя было доказано, что этот директор фактически состоит с падчерицей и супругой в семейных отношениях. Суды трех инстанций, руководствуясь буквальным толкованием закона, отказали в иске. По их мнению, обстоятельства дела не позволяли квалифицировать спорный договор как сделку с заинтересованностью. Президиум ВАС же применил широкое толкование группы заинтересованных лиц и установил, что фактически здесь имеется заинтересованность.[7]
Теперь это дело можно разрешить гораздо проще не применяя расширительного толкования, а лишь ссылаясь на пункт 4 статьи 1 «Никто не вправе извлекать преимущество из своего недобросовестного поведения».

Следующим инструментом справедливого разрешения дел является схожий с добросовестностью и из неё вытекающий институт – доктрина «запрет обхода закона» (п. 3 ст. 10 ГКРФ). Существовало расхожее мнение, что «хороший юрист знает как сделать по закону, а лучший как его обойти», теперь законодатель зарубил такую возможность на корню. Если законодатель при принятии закона не желает достижения определенного правового результата в конкретной ситуации – то такой правовой результат в принципе достигнут быть не может – вот в чем заключается цель данного института.

Примеров обхода закона множество:
- требование признать право собственности на нежилое помещение, которое в действительности является жилым, с целью обойти процедуру перевода жилого помещения в нежилое;[8]
- признание права собственности на самовольную постройку в случае неполучения (и непринятия мер к получению) застройщиком разрешения на строительство;[6]
- требование изменения условий договора аренды земельного участка в части его целевого назначения или разрешенного использования с целью обойти нормы о предоставлении земельного участка для строительства.[9]
При нынешней редакции статьи 10 ГК РФ, а именно при запрете обхода закона с противоправной целью такие схемы больше не работают, законодатель при помощи судебных органов, таким образом, защищает интересы государства. Но суды нижестоящих инстанций, как правило, боятся использовать ст. 10 ГК РФ как слишком общее и неопределенное правило, поэтому его необходимо конкретизировать.[4]
И наконец, одной из новелл современного гражданского законодательства справедливо можно признать такой заимствованный институт английского общего права, как доктрина «процессуального эстоппеля», иными словами «запрет противоречивого поведения». В российской судебной практике этот институт находит свое отражение в делах о признании договора недействительным или незаключенным.
Предположим, в тексте договора аренды имеется дефект – в предмете договора не указан номер арендуемого помещения, этаж. Арендатор год владеет и пользуется этим помещением, исправно вносит арендную плату, а потом перестает платить. Арендодатель обращается в суд с иском о взыскании арендной платы, неустойки, а арендатор в суде ссылается на этот дефект, на то, что не согласована воля сторон и просит признать договор незаключенным. Раньше суды, следуя букве закона (правовой текстуализм) действительно признавали такие договоры незаключенными, нарушая тем самым принцип справедливости, теперь же, как уже было сказано выше, суд может действовать по духу закона, применяя доктрину процессуального эстоппеля. Такому недобросовестному арендатору просто не дадут ссылаться на незаключенность, иначе окажется, что он ведет себя противоречиво.

Законодательно данный принцип закреплен в п. п. 2 и 5 ст. 166 ГКРФ (Сторона, из поведения которой явствует ее воля сохранить силу сделки, не вправе оспаривать сделку по основанию, о котором эта сторона знала или должна была знать при проявлении ее воли и Заявление о недействительности сделки не имеет правового значения, если ссылающееся на недействительность сделки лицо действует недобросовестно, в частности если его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.), а также в ст. 173.1, 184.4 и в некоторых других.

Подобный пример уже был в судебной практике - Определение ВАС РФ от 23.09.2013 N ВАС-13197/13 по делу N А51-13168/2012. Стоит также отметить, что практика по данному принципу только начинает развиваться, и единообразия в ней пока что нет. Суды по-разному применяют процессуальный эстоппель и такое применение не всегда уместно. Так, совсем недавно Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного суда РФ прямо сослалась на принцип процессуального эстоппеля в своем определении,[5] но это определение оказалось довольно противоречивым, так как суд не учёл главного условия эстоппеля - запрет должен распространяться лишь на ту сторону, которая извлекает пользу из своего непоследовательного поведения. Если сторона придерживалась до пересмотра дела позиции, которая заведомо не могла принести ей пользу, соответствующий запрет на нее не распространяется.[1]

Сложно судить о том, как эти доктрины повлияют на качество отправления правосудия, безусловно, плюсов больше, но есть и подводные камни, к которым относятся разночтения в судебной практике, расширение судейского усмотрения, которое может привести к злоупотреблениям, а также правовая неопределенность некоторых юридических конструкций (ст. 10 ГК РФ). Таким образом, судам следует наработать практику по данным доктринам в свете новых изменений Гражданского кодекса, а законодателю по-прежнему внимательно за ней следить и реагировать путем толкования отдельных норм или внесения в них изменений.

Список использованной литературы:

1. http://zakon.ru/Blogs/processualnyj_estoppel_chast_2/14495
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26.01.1996 N 14-ФЗ
3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ
4. Карапетов А.Г. Анализ некоторых вопросов заключения, исполнения и расторжения договоров в контексте реформы обязательственного права России. // Вестник ВАС РФ. № 12, 2009
5. Определение СК ЭС ВС РФ по делу № А51-1943/2011 от 09.10.2014
6. Постановление Двадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.03.2012 по делу N А09-6927/2011
7. Постановление Президиума ВАС РФ от 22.03.2012 №№ 14613/11, А60-41550/2010
8. Постановление ФАС Дальневосточного округа от 28.01.2011 N Ф03-9508/2010 по делу N А73-1904/2010
9. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 02.10.2012 по делу N А32-48921/2011
10. Проект федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации"