К вопросу о гармонизации прецедентных европейских стандартов права в российской правовой системе

Рожкова Ольга Игоревна,
ЧОУ ВО «ОмЮА»2 курс, 256-ю группа

Проблема имплементации международных норм в российскую национальную правовую систему, сегодня, как никогда, вызывает глубокий общественный резонанс. Представляется, что во многом, это является последствием острых конфликтов между европейской и российской системами правосудия. В качестве примера можно привести известное Постановление Европейского Суда по правам человека (далее – ЕСПЧ) по жалобе «Анчугов и Гладков против России» от 4 июля 2013 года, в котором ЕСПЧ признал ч.3. ст. 32 Конституции РФ нарушающей Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод (далее – ЕКПЧ) [1]. После вынесения такого акта стало очевидно, что он вступает в явное противоречие с Конституцией РФ.

Присоединившись в 1998 году к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. Российская Федерация, признала тем самым юрисдикцию Европейского Суда по правам человека на своей территории. Юридическую природу решений ЕСПЧ сегодня можно определить посредством детального анализа Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней»[2], согласно которому постановления и решения ЕСПЧ, вынесенные по делам против России, являются составной частью ее правовой системы. Также, согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г.№ 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней»[3], сказано, что постановления ЕСПЧ, принятые в отношении России и являясь  обязательными для судов общей юрисдикции, должны соблюдаться на территории Российской Федерации. Отсюда вытекает положение* о том, что все суды обязаны также учитывать  положения ЕСПЧ, изложенные в постановлениях, но принятых в отношении других государств – участников Конвенции, если обстоятельства рассматриваемого им дела являются аналогичными обстоятельствам. С другой стороны, сегодня Конституционный Суд, особым образом пытается построить дуалистическую модель соотношения и взаимодействия международного и внутригосударственного права, согласно которой, национальное и международное право являются равными системами, ни одна из которых не имеет приоритета над другой. Так, например, 19 января 2017 года Конституционный Суд РФ провозгласил в своем Постановлении[4] по вопросу о возможности исполнения постановления Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2014 года по делу «ОАО «Нефтяная компания «Юкос» против России» позицию, согласно которой, счел невозможным исполнение Постановления ЕСПЧ, считая, что деятельность компании ЮКОС в качестве субъекта, злостно уклоняющегося от уплаты налогов имела глубоко негативный правовой эффект. Так как Компания всячески использовала схемы ухода от налогов и после ликвидации оставила задолженность в размере 227 млрд. рублей, Конституционный Суд счел невозможным выплату акционерам компании огромной компенсационной суммы из бюджетной системы, т.к. РФ долгое время не получала от компании налоговые платежи, необходимые для нормального функционирования бюджетной системы РФ и выполнения публичных функций перед гражданами РФ, что в корне противоречит конституционным принципам равенства и справедливости в налогово – правовых отношениях. Таким образом, исполнение некоторых решений ЕСПЧ представляется невозможным, даже, несмотря на то, что ЕКПЧ – часть международной правовой системы, а РФ – часть международного сообщества.

На наш взгляд, вопрос не был бы столь дискуссионным, если бы на практике, Конституционный Суд придерживался монистической теории  соотношения национального (российского) права и международного права[11], согласно которой они образуют единую систему, состоящую как из норм, принципов, институтов, субинститутов, отраслей права, так и из международных правовых стандартов, которые каждая правовая система формирует посредством осуществления правосудия и на которые каждая, впоследствии, ссылается. Игнорировать подобные теоретические положения - нельзя, т.к. это не может в полной мере реализовать положения п. 3 ст. 46 Конституции РФ[5], где устанавливается право каждого обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты.

В последнее время решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) и постановления Конституционного Суда РФ по вопросам соотношения международных правовых норм и законодательства РФ существенно отличались, а в последние годы явно противоречили друг другу. Так, например, проблема соотношения национального и международного права стала трансформироваться в конфликт между российским и европейским правосудием, который стал набирать силу еще в октябре 2010 г. в связи с вынесенным Европейским судом по правам человека Постановлением по делу «Константин Маркин против России»[6], где судьи Большой Палаты подтвердили, что в отношении Константина Маркина имела место дискриминация в пользовании правом на уважение его частной и семейной жизни по признаку пола, то есть нарушение статьи 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, взятой в совокупности со статьей 8 Конвенции. Также в качестве конфликтной ситуации между ЕСПЧ и Конституционным Судом РФ стало  Постановление ЕСПЧ от 4 июля 2013 года по делу «Анчугов и Гладков против России»[7].Многие российские правоведы сочли данное Постановление неприемлемым, т.к. Европейский Суд поставил  Конвенцию о защите прав человека и основных свобод выше самой Конституции. ЕСПЧ признал не соответствующими нормам Конвенции положение ч.3. ст.32 Конституции, согласно которому граждане, содержащиеся в местах лишения свободы по приговору суда, не имеют права избирать и быть избранными. Ответ со стороны Конституционного Суда не заставил себя долго ждать.

Так, уже в своем Постановлении Конституционный Суд РФ от 14 июля 2015 г. № 21-П[8]осветил иную позицию, касаемо того, что присоединение России в Конвенции о защите прав человека и основных свобод не означает ее отказа от своего государственного суверенитета. На наш взгляд, издание такого акта является не совсем верной в контексте соотношения Конституции РФ и ЕКПЧ, т.к. оба эти акта являются высшими, т.к. базируются на одних и тех же ценностях. Можно предположить, что данным Постановлением Конституционный Суд, таким образом, пытается сгладить глубокое несовершенство финансово – бюджетной системы РФ. Ведь имплементация решений международных судов будет способствовать тому, что Российская Федерация, будучи членом Совета Европы, должна будет немедленно предпринять меры для установления требований ЕСПЧ. В настоящий момент, причины, по которым государству невозможно будет установить  баланс между решениями ЕСПЧ и национальными  судами, очень многочисленны. Среди них и неосознание органами государственной власти явственных, сущих нарушений прав и свобод человека и гражданина, и отсутствие в бюджете государства необходимого финансирования для исполнения решений ЕСПЧ, и огромный масштаб требуемых изменений в системе законодательства, и неэффективность мер, налагаемых ЕСПЧ на государство – ответчика.

В качестве примера неэффективности ответственности, налагаемой на государство – ответчика, можно привести Постановление ЕСПЧ  по делу «Орлов и другие против России»[9], где заявители – граждане РФ, отбывающие срок лишения свободы, жаловались на то, что их право на справедливое разбирательство было нарушено ввиду отказа судов общей юрисдикции  в удовлетворении их ходатайств о присутствии на судебных заседаниях. Изучив материалы дела, ЕСПЧ пришел к выводу о нарушении пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с отсутствием заявителей на слушаниях по рассмотрению гражданских дел. В качестве ответственности государство - ответчик просто обязано было выплатить моральную компенсацию своим гражданам. Хотя более уместной и правильной, на наш взгляд, была бы иная мера ответственности: системный подход к анализу законодательства, а также выявления причин несоответствия Конституции Российской Федерации и федерального законодательства Конвенции о защите прав человека и основных свобод; координация органов, исполняющие решения ЕСПЧ. Такие меры позволили бы сгладить возникающие «конфликты» между российской и европейской системами правосудия.

Еще одним Постановлением ЕСПЧ по делу «Карелин против России»[10], можно свидетельствовать о том, что вид ответственности, налагаемый на государство - ответчика является не совсем эффективным в осуществлении качественного правосудия. В ЕСПЧ обратился гражданин РФ, привлеченный к административной ответственности, полагая, что мировым судом была осуществлена функция обвинения, ввиду отсутствия лица, осуществляющего административное преследование. Иными словами, заявитель усомнился в объективности осуществления правосудия, т.к. его право на справедливое судебное разбирательство было нарушено, поскольку функции обвинения выполнял сам судья. Таким образом, ЕСПЧ вновь обязал РФ выплатить компенсацию заявителю в размере 2.500 евро, что опять не способствует уравновешиванию того самого баланса между российской и европейской системами правосудия, т.к. нет гарантии того, что в другой раз, право на справедливое судебное разбирательство другого заявителя не будет нарушено вновь.

Между тем, число жалоб и количество постановлений ЕСПЧ в отношении России ежегодно растет. Так, например, количество жалоб поданных в ЕСПЧ за 2015 год составляло 6009[12], а за 2016 год несколько уменьшилось –5591[12]. Так, еще в 2011  году количество постановлений приравнивалось к 133[12], а уже к 2016 году их количество выросло до 228[12]. Такую тенденцию можно объяснить в первую очередь, глубоким несовершенством российского законодательства и падением качества правосудия.

Если анализировать постановления ЕСПЧ, то в жалобах российских граждан оспариваются одни и те же вопросы: нарушение права на справедливое судебное разбирательство; обжалование неисполнений решений судов, нарушение процессуальных гарантий при избрании мер пресечения; оспаривание запрета на ограничение какого-либо права и др. Стоит обратить внимание так же на то, что нормы Конституции РФ и ЕКПЧ, закрепляющие права и свободы, априори не могут войти в противоречие друг с другом в части гарантии какого-либо права (это означает, что любое толкование, которое будет приводить к противоречию – будет отрицать саму норму), т.к. правовая природа у них одинакова. Что касается ограничения какого - либо права, то именно здесь нормы и вступают в противоречие. Так, например, Постановление ЕСПЧ по делу Константина Маркина, военнослужащего, которому было отказано в предоставлении отпуска по уходу за ребенком, т.к. он мужчина, а законодательно такой отпуск предоставляется исключительно военнослужащим – женщинам, особенно явствует о том, как нормы могут вступать в противоречие. Особую опасность на наш взгляд представляет то, что Конституционный Суд признал ограничение прав по признаку пола, соответствующим Конституции РФ, а ЕСПЧ – нарушающим запрет ст. 14 ЕКПЧ. Получается, что Конституционный Суд и ряд других органов могут отказывать в реализации основных прав и свобод человека и гражданина, в угоду интересам большинства или государству. Именно в этом, на наш взгляд и состоит главное противоречие между российской и европейской системами правосудия.

Конечно, помимо таких проблем на пути к гармонизации европейских стандартов права в российской правовой системе, как: отсутствие необходимого бюджета для осуществления выплат по исполнению постановлений, вынесенных ЕСПЧ; отсутствие системного подхода к анализу законодательства, который позволил бы гражданам РФ меньше обращаться в ЕСПЧ за защитой своих прав; отсутствие координации органов, исполняющих решения ЕСПЧ; отсутствие того приоритета ЕКПЧ над внутренним законодательством, каким он должен быть в случае отсутствия гарантии в Конституции РФ и др., есть еще одна главная, на наш взгляд, проблема, о которой было упомянуто выше – это отсутствие баланса публичных и частных интересов. Ведь именно такой баланс однозначно способствовал бы гармоничному соотношению Конституции РФ и федерального законодательства, как ядра национальной правовой системы и ЕКПЧ, как ядра международного права в свете прав и свобод человека.

В заключение хотелось бы отметить, что признание и уважение ЕКПЧ как первоначала российской правовой системы, глубокий подход законодателя к несовершенствам национального законодательства, является залогом верховенства Конституции РФ, а соблюдение Конституции, в свою очередь, - залогом надлежащего выполнения РФ своих правовых обязанностей как субъекта международного права.

Список использованных источников:

1. «Конвенция о защите прав человека и основных свобод» (Заключена в г. Риме 04.11.1950)//СПС «Консультант Плюс».
2. Федеральный закон от 30.03.1998 N 54-ФЗ «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней».// СПС «КонсультантПлюс».
3. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней»//СПС «Консультант Плюс».
4. Постановление Конституционного Суда РФ от 19.01.2017 N 1-П «По делу о разрешении вопроса о возможности исполнения в соответствии с Конституцией Российской Федерации постановления Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2014 года по делу «ОАО «Нефтяная компания «ЮКОС» против России» в связи с запросом Министерства юстиции Российской Федерации».//СПС «КонсультантПлюс».
5. «Конституция Российской Федерации» (принята всенародным голосованием 12.12.1993)//СПС «Консультант Плюс».
6. Постановление Европейского суда по правам человека по делу «КonstantinMarkin v. Russia» (Жалоба № 30078/06) от 7 октября 2010 г.//Особое мнение судьи А. Ковлера //EuropeanCourt.ru..
7. Постановление Европейского Суда по правам человека от 4 июля 2013 г. Дело «Анчугов и Гладков (AnchugovandGladkov) против Российской Федерации» (жалоба NN 11157/04 и 15162/05)//СПС «Гарант».
8. Постановление Конституционного Суда РФ от 14.07.2015 N 21-П по делу о проверке конституционности положений статьи 1 Федерального закона «О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней».//СПС «Консультант Плюс».
9. Информация о постановлении Европейского Суда по правам человека по делу «Орлов и другие против России» (вступило в законную силу 06.04.2017)/https://genproc.gov.ru.
10. Постановление ЕСПЧ от 20.09.2016 Дело «Карелин (Karelin) против Российской Федерации» (жалоба N 926/08)//СПС «Консультант Плюс».
11. Марченко М.Н. Источники права. М., 2013. С. 333.
12. https://roseurosud.org/novosti-espch/espch-2017-rossiya-bet-rekordy// Новости ЕСПЧ.