Владение и владельческая (посессорная) защита в российском гражданском праве

Зайцева Алёна Игоревна,
ЧОУ ВО «Омская юридическая академия», г. Омск
Научный руководитель: Маланина Екатерина Николаевна – заведующий кафедрой гражданского права
 

Институт владения и владельческой защиты берет своё начало из римского частного права. В нем владение изначально осуществлялось в отношении земли, а сами римские юристы определяли владение как поселение на земле[1].

Такое понимание было связано с освоением земли родами, а отсюда возникновением властного отношения к земле, господства над ней. В данном аспекте владение ничто иное, как отношение, предшествовавшее собственности и послужившее началом её возникновения.

На протяжении длительного времени российские и зарубежные учёные-юристы проявляли интерес к правовой природе владения[2]. Проанализировав  их научные труды, можно выделить две наиболее распространённых точки зрения. Первая, которой и сейчас придерживаются многие учёные-правоведы, заключается в том, что владение - это факт. Вторая, менее многочисленная, говорит о том, что владение - право[3].

Как уже говорилось, в наше время наиболее распространённым является понимание владения как фактического обладания вещью лицом с намерением владеть ею. Это определение также восходит корнями к римскому праву, и по мнению римских юристов, оно складывается из двух взаимосвязанных элементов:  corpus ( физическая связь лица и вещи)  и animus (намерение лица владеть вещью). Приверженцы подхода «владение-факт», аргументируя свою позицию, исходят и из самой сущности владельческой защиты, которая направлена на защиту фактического отношения, а не права. Доказав своё фактическое господство над вещью, она тем самым предоставляет несобственнику  возможность защиты своего владения против собственника и иных лиц.

Сторонники второго воззрения, определяющие владение как право, обосновывают свою точку зрения наличием бесспорной связи     владения с определенными юридическими последствиями. По их мнению, наличие последствий владения, к которым относят различные способы его защиты, доказывает, что владение – это право. Некоторые учёные-правоведы также приводят аргумент, что  владение может приобретаться и утрачиваться, а факты к этому не способны. К тому же, владение может передаваться по наследству, а наследство составляет совокупность прав и обязанностей.

Конечно, обе точки зрения достаточно неоднозначные и не раз подвергались критике.  И все-таки, владение многими авторами определяется как отношение лица к вещи, господство над ней,  которое предусматривает возможность его защиты при посягательствах. Когда мы говорим о праве и выделяем его признаки, одним из основных является обеспеченность возможностью государственного принуждения, то есть в случае нарушения  также можно его защищать. Таким образом, и владение, и право попадают под формулу, что есть определённое юридическое отношение, влекущее при его нарушении юридические последствия. Исходя из этого, мы не видим существенных различий между владением и правом, а потому владение и есть право.

Определив, что такое владение по нашему мнению, мы бы хотели перейти к вопросу введения института владельческой (посессорной) защиты в Гражданский кодекс Российской Федерации (далее – ГК РФ)[4]. Институт посессорной защиты уже давно нашёл своё законодательное закрепление в странах континентальной Европы. Более подробно мы бы хотели остановиться на Германии, законодательство которой оказало значительное влияние на развитие частного права других стран, в том числе и России.

В германском праве нормы о владении открывают книгу о вещных правах, что является их отличительной чертой. Такое расположение не знает ни одно законодательство мира.

В Германском гражданском уложении (далее- ГГУ) в статье  854 говорится, что «Владение вещью приобретается достижением фактического господства над вещью».Современные германские  цивилисты подчеркивают, что пока есть фактическое господство лица над вещью, очевидна и воля к владению. Особенностью защиты владения в ГГУ является предоставление лицу права на  самозащиту своего владения, то есть согласно статье 859 «Владелец может воспротивиться запрещенному самоуправству, применив силу». Вместе с этим германское законодательство разрешает каждому владельцу судебную защиту его интересов. Можно сказать, что  защита владения в Германии не сведена исключительно к посессорной, а представляет собой совокупность различных способов. Из этого следует, что вобрав в себя некоторые положения, существовавшие в римском праве, Германия пошла по собственному пути и создала свою уникальную систему владельческой защиты.

        Как уже известно, институт посессорной защиты существовал и в законодательстве Российской империи, а именно в Своде законов Российской и в Проекте Гражданского уложения[5]. Основываясь на этом, а также опираясь на опыт зарубежных стран, в частности Германии, российский законодатель решил возродить нормы о владельческой защите. В связи с этим была разработана Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (далее – Концепция), одобренная  в 2009 году, с последующим внесением в проект изменений ГК РФ[6]. Разработчики Концепции, так же, как и в  Германии поместили нормы о владении и его защите в начале раздела «Вещное право» и определили владение как фактическое отношение. На наш взгляд, здесь есть ряд спорных моментов.

        Во-первых, довольно-таки странно, что раздел о вещных правах будет начинаться с  нормы, которая не является правом по мнению законодателя. Предложенное в Концепции структурное расположение глав о владении и его защите способно породить множество теоретических и практических проблем, так как Россия не имеет многолетнего опыта применения института владельческой защиты. Намного целесообразней тогда, чтобы владение было перед вещными правами, и там же содержались положения о его защите.

        Во-вторых, нередко российское законодательство, вводя нововведения, вбирает в себя опыт зарубежных стран, который не всегда у нас положительно складывается. Здесь нельзя не отметить, что уникальные положения  ГГУ формировались в течении многих лет и принятие многих из них обусловлено историческими особенностями. К тому же, ГГУ было принято более ста лет назад, и можно предположить, что специфика общественных отношений существенно изменилась, поэтому в настоящее время мы не видим острой необходимости в посессорной защите.

        В обоснование своей позиции мы хотели провести аналогию с институтом приобретательной давности (ст. 234 ГК РФ), который существует у нас с начала принятия ГК РФ. Есть различные точки зрения относительно включения давностного владения в систему посессорной защиты. Одни авторы считают, что п.2 ст. 234 это единственный пример владельческой защиты в России, но со своей спецификой. Другие цивилисты полагают, что это аналог римского Публицанова иска, поскольку он основан на фикции истечения приобретательной давности и возникновения права собственности на вещь, находящуюся во владении, тем самым относя его к петиторным средствам защиты.

        Мы думаем, что у института приобретательной давности есть немало общих черт с посессорной защитой. Давностный владелец также должен доказать факт своего владения, при этом доказав, что оно было открытым, непрерывным, добросовестным. Анализ судебной практики показал, что в большинстве случаев суды отказывают в признании права собственности в порядке приобретательной давности[7]. Они мотивируют тем, что отсутствует один из элементов состава,  указанных в п.1 ст. 234 ГК РФ. Особую трудность вызывает признание в порядке приобретательной давности права собственности на недвижимое имущество.  Камнем преткновения здесь стало такое понятие как добросовестность, являющиеся важнейшим признаком давностного владения. Гражданское законодательство презюмирует, что каждый участник гражданских отношений действует добросовестно. По этой причине становится невозможным доказать, что завладев недвижимым имуществом, лицо не знало и не могло знать, о том, что у него отсутствуют основания возникновения права собственности на него. Вследствие этого и сами участники гражданских правоотношений всё реже прибегают к сложному механизму доказывания своего права по ст. 234 ГК РФ.

        Здесь встаёт вопрос: если институт приобретательной давности, содержащий признаки посессорной защиты, не нашёл должного применения в нашей практике, будет ли сама посессорная защита эффективной? Как нам кажется, нет. Зачем вводить ещё один институт, который не будет работать. Вопреки мнению разработчиков Концепции, в условиях российской действительности есть все шансы, что возникнет ещё больше возможностей к самоуправству и злоупотреблению.

        Напомним, что со времён вступления в силу части первой ГК РФ в раздел о вещных правах нечасто вносились коренные изменения. В связи с чем, можно предположить, что законодатель считает:  в данном разделе предусмотрено всё, что нужно и в дополнительных институтах он не нуждается[8]. Мы  разделяем его мнение  и делаем вывод, что на данном этапе статьи 305 ГК РФ «Защита прав владельца, не являющегося собственником» в действующей редакции достаточно для защиты интересов несобственников.

Список использованной литературы:

1. Бадаева Н.В. Владение и владельческая защита в зарубежном и российском гражданском праве //  Диссертация ... кандидата юридических наук. Москва. 2009. С.217.
2. Братусь, М. Б. Соотношение права и факта во владельческой защите // Законодательство и экономика. 2005. № 6. С.30-37.
3. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009) // Вестник ВАС РФ. 2009. N 11.
4. Ландаков, В. Н. О владельческой защите: прошлое, действительное и будущее // Гражданское право. 2011. № 3. С.21-26.
5. Мальбин Д.А. Владельческая защита (посессорная) в российском гражданском праве // Автореферат дис. ... кандидата юридических наук. Саратов, 2014. С.221.
6. Римское частное право : учебник / ред.: И. Б. Новицкий, И. С. Перетерский. - М.: Юрист, 1997. - 543 с.
7. Рудоквас, А. Д. Пункт 2 статьи 234 ГК РФ: Публицианов иск или владельческая защита // Вестник Экономического правосудия Российской Федерации. 2007. № 11. С.20-32.
8. Скловский, К. И. Владение в Гражданском кодексе // Закон. 2009. № 5. - С.49-54.