Баранова Дарья Сергеевна,
Томский государственный университет, Томск
Научный руководитель: Багрова Наталия Владиславовна, старший преподаватель кафедры гражданского права НИ ТГУ
В гражданском праве под алеаторными (рисковыми) сделками понимаются такие сделки, в которых риск является самоцелью этих договоров, при этом стороны по сделки вплоть до наступления определяемого ими случайного обстоятельства не знают, кто из них станет должником, а кто – кредитором. По мнению автора к таким сделкам следует относить договоры из игр и пари, а также сделки биржевые и внебиржевые срочные сделки.
Вопрос о возможности судебной защиты по обязательствам из игр и пари с Древних времён и по сей день [8] решается с помощью так называемой концепции натуральных обязательств. Суть этой концепции в том, что кредитор не может требовать от должника исполнения в суде, то есть обязательства из игр и пари не подлежат судебной защите. Однако, если должник исполнит обязательство, он не может требовать возврата исполненного. В то же время закон в п.1 ст. 1062 ГК РФ устанавливает основания, по которым требования из договоров об играх и пари могут быть защищены, при этом данный перечень является исчерпывающим. Из смысла закона ясно, что к обязательствам из игр и пари невозможно применение общих положений о недействительности сделок, в частности и применение нормы п. 3 ст. 179 ГК РФ о кабальных сделках.
Согласно ГК РФ кабальная сделка – сделка, совершённая на крайне невыгодных условиях, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжёлых обстоятельств, чем и воспользовалась другая сторона. В литературе отмечается, что основными признакам кабальных сделок являются:1) совершение сделки вследствие стечения тяжелых обстоятельств; 2) совершение сделки на крайне невыгодных для потерпевшего условиях; 3) использование другой стороной по сделке обстоятельств, в которых находится потерпевшая сторона, для удовлетворения своих или чужих интересов при заключении сделки [6, c.243]. Казалось бы, нередко на практике лица заключают пари или играют в азартные игры, чтобы поправить своё тяжёлое материальное положение, чем охотно пользуются организаторы таких сделок, так почему же законодатель не распространяет норму п. 3 ст. 179 на данные виды обязательств?
Ответ на этот вопрос кроется в алеаторной природе сделок из игр и пари. Стороны, заключая подобные договоры, сознательно формируют рисковую ситуацию, выражающуюся в возможной неэквивалентности обмениваемых имущественных благ [5, c. 76]. То есть в момент заключения таких сделок стороны по сделки ещё не знают, каков будет объём встречного предоставления. Стороны вплоть до какого-либо случайного обстоятельства (например, результата игры) не знают, получат ли они выгоду по данной сделке или она окажется крайне невыгодной для них. Суды РФ обращают внимание на то, что возможно оспаривать данные сделки (рисковые) «только по тем основаниям, что они совершены под влиянием обмана, насилия, угрозы или злонамеренного соглашения сторон» [1]. При анализе судебной практики становится очевидно, что если истцы обращались в суд за признанием недействительности сделок по общим правилам ГК РФ и были фактические доказательства обмана со стороны, организатора игры, то суд в удовлетворении данных требований отказывал, ссылаясь на то что, есть специальное регулирование, специальные основания недействительности сделок из игр и пари.
Более того, если посмотреть на регулирование алеаторных сделок (сделок с неопределённым встречным предоставлением) и коммутативных сделок (эквивалентно-меновых), то необходимо прийти к выводу о том, что что многие положение общей части ГК РФ не могут быть перенесены на рисковые сделки ввиду абсолютно противоположных целях данных сделок и специфики определения предмета. Так, если меновые (коммутативные) сделки заключаются для того чтобы гарантированно приобрести какие-либо имущественные и неимущественные блага, то алеаторные сделки (в особенности игры и пари) заключаются ради неопределённости и получения доходов без экономических затрат и соответственно без гарантий на их получение.
Таким образом, следуем отметить, что применение общих оснований недействительности сделок к алеаторным сделкам невозможно. Однако, ч. 2 ст. 1062 ГК РФ говорит о том, что к другому виду алеаторных сделок - биржевым срочным сделкам или к внебиржевым сделкам, при наличие определённых условий (например, одной из сторон сделки является лицо, получившее лицензию на осуществления банковских операций) правила гл. 58 ГК РФ не распространяются. Означает ли это, что к данным сделкам возможно применение общих положений о недействительности договора, в том числе и признание таких сделок кабальными?
Для начало необходимо понять, что представляют собой биржевые и внебиржевые срочные сделки. В структуре срочных сделок наряду со спекулятивными сделками [см.7], которые по своей сути ближе к играм и пари, а также производные финансовые инструменты (ПФИ или, по-другому, деривативы), которые имеют особенности по цели заключения по сравнению с играми и пари. ПФИ – договор, «заключаемый с целью получения прибыли или хеджирования предпринимательских рисков, цена которого зависит от размера цены базового актива на реальном рынке [3]» Разница между деривативами и другими алеаторными договорами состоит в макроэкономическом значении финансового инструмента, а именно в функции деривативов, которая направлена на «выявление и распределение рисков, а также в их воздействии на процесс ценообразования на рынке базисного актива [4, c. 14]». То есть деривативы в отличие от спекулятивных сделок или игр и пари имеют хозяйственную цель, а также являются определённой формой страхования (хеджирования) рисков.
Представляется, что цель деривативов не в лёгком обогащении, а, напротив, в защите от убытков. Логично, что если законодатель предоставляет защиту по таким требованиям, то и должен предоставлять возможность признания таких сделок недействительными, в частности, кабальными.
Анализ судебной практики (которой почти нет по таким категориям дел) о признании деривативов недействительными даёт основания полагать, что суды в принципе принимают иски о признании недействительными ПФИ по общим основаниям, предусмотренным в ГК РФ [2]. Таким образом, если какой-либо ПФИ (например, своп-договор) заключён на крайне невыгодных условиях и присутствуют все другие признаки кабальности, то суды обязаны признать такой договор недействительным.
Однако, несмотря на то, что прямого запрета на применение правил о кабальных сделках в законе нет, думается, что применение п. 3 ст. 179 к любым рисковых сделкам (в том числе и деривативам) было бы неоправданным. Так, не стоит забывать, что несмотря на свою экономическую ценность, ПФИ всё же несут в себе достаточную долю риска. В ПФИ как и любом алеаторным договоре неясно, будет ли встречное предоставление и в каком объёме, не исключена ситуация, что действительно, сторона, находясь в тяжёлых условиях, была вынуждено заключить какой либо ПФИ, о чём знала другая сторона сделки, но стоимость базисного актива изменилась ни в пользу «потерпевшей» стороны, на что сторона, получившая прибыль, никак не могла повлиять. Получается, что есть вероятность, что какая-либо срочная сделка станет для какой-то из сторон кабальной по всем формальным основаниям, предусмотренным в п. 3 ст. 179 ГК РФ. В такой ситуации, стоит сделать однозначный вывод о невозможности применения данного основания недействительности сделок ко всем без исключения алеаторным договорам. Следуя формальной логике закона к срочным сделкам сейчас можно применять любые основания недействительности, как и для менового договора, однако, данное положение представляется неправильным.
В заключении стоит отметить, что законодателю стоит дополнить ст. 1062 пунктом 3, в котором стоит предусмотреть, какие положения ГК РФ будут применяться к биржевым и внебиржевым срочным сделкам, в особенности, по каким основаниям данные сделки возможно признать недействительными, учитывая их алеаторный характер. Думается, что возможность признание таких сделок кабальными стоит исключить из-за рискового характера таких договоров и соответственно возможной неэквивалентности встречного предоставления.
Список использованной литературы:
- Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 20.01.2016 по делу N А56-81498/2014 // СПС «КонсультантПлюс (некоммерческая интернет-версия)
- Апелляционное определение Московского городского суда от 04.02.2016 по делу N 33-3557/2016 // СПС «КонсультантПлюс (некоммерческая интернет-версия)
- Греков М.Н. Проблемы правовой квалификации деривативного обязательства // Актуальные проблемы российского права", 2014, N 6 // СПС «КонсультантПлюс»- доступ из сети науч. библ-ки ТГУ (дата обращения 17 марта 2016)
- Иванова Е.В. Правовая квалификация деривативов: Дисс. канд.юр.наук// Е.В. Иванова - М., 2006 г.с.196
- Мадагаева Т.Ф. Рисковые и алеаторные договоры в гражданском праве России. – 2-е изд., перераб. и доп. – Томск: Изд-во Том. ун-та, 2013. – 136 с.
- Рыженков А.Я. Понятие и признаки кабальной сделки//Бизнес. Образование. Право. Вестник Волгоградского института Бизнеса, 2013, № 2(23) с. 242-247
- Свирков С.А. Основные проблемы гражданско-правового регулирования оборота энергии: Монография, М - Статут, 2013 // СПС «КонсультантПлюс»- доступ из сети науч. библ-ки ТГУ (дата обращения 17 марта 2016)
- Федотов А.Г. Игры и пари в гражданском праве // СПС «КонсультантПлюс»- доступ из сети науч. библ-ки ТГУ (дата обращения 16 марта 2016)