Залог корпоративных прав: целесообразна ли передача всех прав участника хозяйственного общества залогодержателю?

Волкова Татьяна Евгеньевна
ЧОУ ВО «Сибирский юридический университет» г. Омск

 

Новеллы законодательства о залоге корпоративных прав привели к ситуации, в которой у залогодержателя появилась возможность осуществлять правомочия участника корпорации. При этом для общества с ограниченной ответственностью (далее – ООО) такая возможность залогодержателя установлена по умолчанию. Для акционерного общества корпоративные права переходят к залогодержателю на основании договора.

Следует подчеркнуть, что норму п. 1 ст. 358.15 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) надо понимать таким образом, что залог любых прав участника допустим только в совокупности, без разделения на отдельные принадлежащие ему правомочия [5, с. 30].

Это положение законодателя вызывает вопросы у многих авторов исследований темы залога корпоративных прав.

Так Филиппова С. отмечает,  что обычно в российском законодательстве наличию прав корреспондируют определенные обязанности. Это создает некий баланс интересов сторон гражданского правоотношения. Участник хозяйственного общества на основании принадлежащих ему пакета акций либо доли в уставном капитале ООО приобретает не только определенные права, но и обязанности. В силу договора залога права участника ООО переходят к залогодержателю, а значит, он может принимать участие в определении судьбы вопросов, которые находятся в компетенции общего собрания участников ООО. Сам участник ООО – залогодатель, отстраняется от реализации этих прав [11, с. 13] .

Таким образом, баланс интересов сторон корпоративных отношений нарушается. Это тем более странно, что суть отношений залога противоречит целям деятельности корпорации, и такой переход прав может существенно затормозить ее развитие, если не прекратить деятельность хозяйственного общества, поскольку кредитору важно сохранить активы корпорации, участник которой является должником, и при необходимости обратить на них взыскание.

К тому же кредиторами в отношениях гражданского оборота чаще выступают кредитные организации. В ст. 5 Федерального закона «О банках и банковской деятельности» от 02.12.1990 № 395-1 указаны виды банковских операций и других сделок кредитной организации. В абз. 19 указанной статьи установлен запрет для банков на занятие производственной, торговой и страховой деятельностью [10]. Залогодержатель в лице кредитной организации, будучи допущен к управлению финансово-хозяйственной и организационной деятельностью хозяйственного общества, не может принимать компетентные решения, да и не должен этого делать.

Напротив, в комментариях к ст. 307-453 ГК РФ утверждается, что если залогодержатель осуществляет корпоративные права, связанные с управлением обществом (например, право голоса на общем собрании по тем или иным вопросам), то следует помнить, что залогодержатель, реализуя корпоративные права, связан теми же обязанностями, которые имеются у участника корпорации (см. подробнее п. 4 ст. 65.2 ГК РФ), в частности, не причинять вред корпорации, не совершать действия, приводящие к невозможности достижения цели, ради которой была создана корпорация и прочее. Нарушение этих обязанностей повлечет за собой ответственность залогодержателя за причиненные убытки [4]. Неясно, на основании каких законодательных актов дается вышеизложенное толкование. Обязанности того, у кого находится заложенное имущество, указаны в п. 1 ст. 343 ГК РФ, но речь в данном случае идет о залоге корпоративных прав, осуществленном через залог имущества.

Если право залогодержателя на вторжение  в управление бизнесом в ООО безусловное, в том числе право на смену директоров, на одобрение крупных сделок, на выбор аудитора, на реорганизацию и ликвидацию, и это приведет к убыткам или банкротству хозяйственного общества, то применим ли в данном случае механизм привлечения к субсидиарной ответственности залогодержателя, как контролирующего лица, имеющего фактическую возможность определять действия юридического лица, за причинение обществу ущерба по п. 3 ст. 53.1 ГК РФ?

Судебная практика дает положительный ответ на этот вопрос. Обратимся к Апелляционному определению Судебной Коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 22 мая 2018 года по делу № 33-10435/2018.

Залогодержатель с размером доли в уставном капитале должника 99,99% на основании п. 2 ст. 358.15 ГК РФ напрямую руководил осуществлением финансово-хозяйственной деятельности должника: принимал решения о смене руководящих кадров ООО, определял направления деятельности общества, указывал, куда должны быть направлены финансовые потоки, установил запрет на платежи и отгрузки в адрес определенных контрагентов и запретил возвращать контрагентам авансовые платежи, которые те произвели за поставку товара в будущем. В итоге один из контрагентов обратился в суд с иском к сторонам договора залога, считая, что в соответствии с положениями п. 3 ст. 53.1, п. 1, 2 ст. 75 ГК РФ Банк обязан нести субсидиарную ответственность перед контрагентом.

Суды первой и  апелляционной инстанций посчитали это требование правомерным, т.к. установили, что должник перестал выполнять обязательства перед контрагентами именно в силу управленческих решений залогодержателя. Суд сослался на положения пп. 3, 4 ст.1, п. 1 ст. 10 ГК РФ, в которыми регламентирован запрет на недобросовестные и незаконные действия, на действия, которые можно квалифицировать как злоупотребление правом.

Суд апелляционной инстанции применил положение п. 3 ст. 53.1 ГК РФ, которое  устанавливает ответственность лица с возможностью фактически указывать, как должно действовать юридическое лицо, если результаты таких  действий направлены против интересов юридического лица и не соответствуют принципам разумности и добросовестности, и по вине этого лица причинены убытки юридическому лицу [1].

Однако возникает вопрос, насколько обосновано вторжение залогодержателя в управление бизнесом? Различные по своей сути положения реализации заложенных корпоративных прав могут привести не только к нарушению принципа добросовестности, но и к нарушению принципа юридического равенства сторон. Если залогодержатель воспользуется правом принимать решения о внесении вкладов в имущество общества и у него в залоге будет доля более 2/3 в уставном капитале ООО, то участник общества, который передал свои права, обусловленные таким размером доли, даже если он против, вынужден будет подчиниться решению общего собрания, согласно п. 1 ст. 9 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» [9].

Реализация корпоративных прав залогодержателем может привести и к уменьшению доли участника в уставном капитале ООО либо к снижению его влияния на принятие решений по управлению обществом, если, например, залогодержатель проголосует за увеличение уставного капитала, за изменение числа участников для принятия решения по существенным вопросам управления, откажется приобрести долю другого участника ООО, которую тот отчуждает [11, с. 14].

Залогодержатель вообще может систематически не голосовать без уважительных причин на общем собрании участников хозяйственного общества, что может привести к причинению значительного ущерба ООО или создаст препятствия его деятельности. Это является грубым нарушением обязанностей участника ООО (п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 90, Пленума ВАС РФ № 14 от 09.12.1999 "О некоторых вопросах применения Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»), которые, как мы помним, установлены в отношении залогодателя [6]. Но кто обязывал выполнять эти требования третье лицо, которое не является членом корпорации?

Василевская Л.Ю. в вопросе о том, позволяет ли передача в залог корпоративных прав осуществлять эти права, считает, что по договору залога корпоративных прав речь идет лишь о возможном осуществлении субъективных корпоративных прав залогодателя, а кредитор становится держателем заложенного права (следовательно, осуществлять заложенные права он вправе лишь от имени залогодателя), но не правообладателем, что есть только обременение заложенного права. Осуществлять свои права залогодержатель фактически может после обращения взыскания на заложенное право, когда залогодержатель покупает заложенное право и сам становится акционером или участником ООО [2, с. 3-4]. Это противоречит указанию п. 8 ст. 51.6 ФЗ «О рынке ценных бумаг» и п. 2 ст. 358.17 ГК РФ о том, что залогодержатель осуществляет указанные права от своего имени, а не от имени залогодателя, если в силу договора залога акций удостоверенные ими права осуществляет залогодержатель, и эти права осуществляются с момента внесении информация о нем в список лиц, осуществляющих права по ценным бумагам [3, 8].

Автору работы эта позиция представляется наиболее продуманной. Усиливая защиту интересов одной стороны залогового правоотношения (кредитора), законодатель передает права в корпорации третьему лицу, что неизбежно затрагивает интересы других участников и самой корпорации, хотя суть отношений сторон любого соглашения выражается в том, что они затрагивают интересы друг друга, а не третьих лиц. При этом «право должно стремиться к соразмерности прав и обязанностей участников правоотношений и обеспечению равных возможностей для реализации законных интересов» [7].

Законодателю необходимо конкретизировать момент, с которого залогодержатель сможет использовать корпоративные права по договору залога, установить объем этих прав и четко определить возможности держателя заложенного права, если он не является участником корпорации.

Автору представляется целесообразным законодательно закрепить передачу залогодержателю только таких прав, которые позволяют ему знать о реальном положении должника, с целью контроля исполнения основного обязательства.


Список литературы.

  1. Апелляционное определение Судебной Коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 22 мая 2018 года по делу № 33-10435/2018. Доступ из СПС «Гарант»
  2. Василевская Л.Ю. Залог прав участников юридических лиц: проблемы и противоречия // Гражданское право. 2018. № 1. с.3-6.
  3. Гражданский Кодекс Российской Федерации. Часть первая: Федеральный закон от 30.11.1994 № 51-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301
  4. Договорное и обязательственное право (общая часть) постатейный комментарий к статьям 307 - 453 Гражданского кодекса Российской Федерации / В.В. Байбак, Р.С. Бевзенко, О.А. Беляева и др.; отв. ред. А.Г. Карапетов. М.: М-Логос, 2017. Электронное издание. Редакция 1.0. 1120 с. Доступ из СПС «КонсультантПлюс»
  5. Егоров А. Залог корпоративных прав и ценных бумаг // Хозяйство и право. 2015. №4. С. 29-44
  6. Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 90, Пленума ВАС РФ № 14 от 09.12.1999 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью"
  7. Пьянкова А. Ф. Баланс интересов как принцип гражданского права [Электронный ресурс] - Законы России. 2015. – URL: https://zakoniros.ru/?p=16540
  8. Федеральный закон "О рынке ценных бумаг" от 22.04.1996 №  39-ФЗ. Доступ из СПС «КонсультантПлюс»
  9. Федеральный закон от 08 февраля 1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» // Собр. законодательства РФ. 1998. № 7. Ст. 785
  10. Федеральный закон от 2 декабря 1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности». Доступ из СПС «Гарант».
  11. Филиппова С. Залог прав участника юридического лица и залог акции (доли) в уставном (складочном) капитале: какая разница?// Ж. «Хозяйство и право». № 11. 2016. С. 3-16
0
Ваша оценка: Пусто