Храмцова Алина Евгеньевна,
Омская юридическая академия
7 февраля 2017 года был подписан Президентом Владимиром Владимировичем Путиным и официально опубликован Федеральный закон от 07.02.2017 N 8-ФЗ "О внесении изменения в статью 116 Уголовного кодекса Российской Федерации", так же широко известный гражданам под названиями «закон о шлепках» или «закон о домашнем насилии».
Общественный ажиотаж вокруг вопроса о необходимости и социальном значении декриминализации побоев в семье был поднят сразу же, как законопроект начал рассматриваться в первом чтении в Государственной Думе 14 ноября 2016 года. «Отныне побои, совершенные впервые, в отношении близких родственников, должны не наказываться по УК, а проходить по Кодексу об административных правонарушениях» - такова была основа нового проекта. Закон вызвал общественный резонанс. У него изначально было и остается до сих пор много противников среди правозащитников, феминисток, блоггеров и журналистов. В медиа озвучивается следующая формулировка: нынешний закон разрешает бить жен и детей. Многие считают, что одобрение данного законопроекта «развяжет руки» домашним насильникам и тиранам.
Руководитель проекта «Насилию.нет» Анна Ривина полагает, что:
« Когда мы говорим, что домашнее насилие – это не преступление… мы тем самым допускаем возвращение стереотипов «бьет – значит любит» <…> и вообще «сама виновата»
Депутат Сергей Шаргунов, приверженец консервативных взглядов, один из трех, которые проголосовали против законопроекта (Против 380, голосовавших «за») разъясняет свой взгляд на ситуацию:
« Статьей 21 Конституции насилие запрещено. А теперь получается, бытовое насилие становится как бы и вполне нормальным явлением… <…> по совести проголосовать за такой закон не мог»
Ну а обычные граждане, как известно, верят телевизору и соцсетям. Массовая истерия вокруг «закона о шлепках» ни что иное как пустой вой о том, в чем люди не разобрались, и что не поняли. В комментариях в соцсетях превалируют популизмы, а реальных попыток разобраться в том, какие последствия повлекут изменения в законах, критически мало, что и не удивительно.
Депутаты и многие юристы поддерживают закон. Почему?
Ольга Баталина, автор законопроекта, так выразила свое мнение: «У людей вызывало объективное недоумение, почему конфликты внутри семьи, нанесение побоев в отношении родственников, является преступлением, а такие же действия, совершенные на улице, — административным правонарушением. Наш законопроект предлагает эту коллизию».
В соответствии со статьей 116 (УК) понимаются «действия, причинившие физическую боль, но не повлекшие вреда здоровью». То есть, в данном случае речь идет о ссадинах и гематомах. Если же насильственные действия повлекли легкий вред здоровью, то это уже считается уголовным преступлением. Баталина отметила, что если насилие в семье имеет системный характер, то эти действия так же повлекут уголовное наказание, тогда как лица, совершившие правонарушение впервые, будут проходить процедуру в соответствии с КоАП. Данный порядок и условия реализации той либо иной процедуры, так же было оговорено, призваны более эффективно бороться с наказаниями за обстоятельства, не имеющие отношения к правонарушению. О чем говорит в ходе обсуждения депутат от фракции «Единая Россия» Андрей Исаев: «Мать-одиночка даст сыну затрещину, она становится уголовницей. А постороннего дядю накажут административно".
Согласно новому закону побои в отношении близких будут классифицироваться как административные правонарушения. Соответствующая статья предусматривает штраф от 5 до 30 тыс. руб., либо арест на срок от 10 суток до 15, либо от 60 до 120 часов обязательных работ. При повторном нарушении в течение года наступает уголовная ответственность с максимальным наказанием в виде ареста на срок до трех месяцев.
Наказание в виде лишения свободы (до двух лет) сохранится только за побои из хулиганских побуждений или по мотивам ненависти или вражды.
По моему мнению, документ, его новая «двухэтапная система», будет более эффективно препятствовать семейному насилию. Ведь даже по данным тех самых правозащитников, сегодня более двух третей случаев домашнего насилия остаются в тени, то есть о них никто не сообщает в полицию. Причины этого различны, например, боязнь лишить семью «кормильца». Представьте ту ситуацию, в которой в семье помимо двух или трех детей ипотека, кредиты. Страх женщины оставить себя и семью без мужа, мужчины-сожителя заставляет терпеть. Даже если она подаст заявление, шанс 90%, что в ходе многочисленных допросов, опросов, освидетельствований и снова допросов стороны примирятся, и заявление заберут. Иная причина: слепая уверенность женщины в том, что «он больше не будет», «он мне обещал». Но практика доказывает, что зачастую рука поднимается не единожды. И причина третья: ей некуда спрятаться. То есть женщина, жертва, не имеет другой жилплощади, не имеет возможности скрыться, спрятаться, убежать, он обещает убить ее и ее детей, он следит за ней и знает, что она подчинена ему. Любая попытка обратиться в полицию под страхом смерти пресечена в корне. Фактически, от второй и третьей причины не спасет ни одно законодательство, насколько бы оно ни было эффективно. И дело здесь в незащищенном статусе жертвы, в ее психологическом проигрыше. Но вот в первом случае, если раньше в порядке уголовного производства потерпевшая могла успеть помириться с насильником и/или под давлением забрать заявление, в административном производстве она просто опомниться не успеет – другой порядок, другие сроки.
С переводом побоев от членов семьи в раздел КоАП к остальным побоям, есть вероятность, что у домашнего насилия появятся последствия. Отныне для потерпевших упростится процедура, и уменьшатся моральные терзания («я подам заявление, а его посадят».)
Мера ответственности должна соотноситься с тяжестью деяния. Так же как и российское законодательство должно соотноситься с реалиями отношений внутри семьи в России на данный момент. На одной из пресс-конференций Владимир Путин заявил, что даже шлепки непозволительны, а воспитание детей с помощью физической силы происходит только по одной причине – дети не могут дать сдачи. Но нельзя скрывать за пресс-конференциями тот факт действительности, что мать или отец порой прибегают к физическим наказаниям, и причина может оказаться достаточной или показаться таковой для родителя. Пример: отец выпорол ремнем сына, когда подросток сбежал из дома либо взял родительский автомобиль и повредил его, либо украл родительские деньги. Либо же в отец мог просто не рассчитать силу, схватив ребенка за руку, а в детском саду это увидели. Возможно, конфликта и не было. Ребенок совершенно не хочет, чтобы родитель отправился в тюрьму. А родитель, чтобы ребенок – в детский дом. Новое законодательство учитывает проблемы судебной практики при прошлой редакции закона, когда имелись возможности злоупотребления либо уголовного наказания за несовершенное преступление.
Невозможно дать однозначный ответ: повлияет ли законопроект так однозначно на рост семейного насилия. Ведь в обществе существует та группа людей, который били и будут продолжать бить, жестоко и методично, не оглядываясь на любые законодательные инициативы. Таких может обуздать очень жесткая мера: лишение свободы или родительских прав. Существуют те, кто никогда не били и не собираются. А существуют те, кто посередине. И среди них много тех, кто подвержены общественному мнение. Поэтому, изучение и обсуждение проблемы, вопроса о необходимости данного законопроекта в СМИ, среди компетентных лиц, на всех уровнях является очень важным моментом.