Балтина Дарья Эдуардовна,
ФГБОУ ВО «ОмГУ им Ф.М. Достоевского», г. Омск
Одним из нововведений гражданского законодательства, вступивших в силу в 2014 году, является положение о залоге, предусмотренное п. 5 ст. 334 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) [2]. Согласно данному пункту, если иное не вытекает из существа залоговых отношений, то права и обязанности залогодержателя возникают у кредитора или иного уполномоченного лица, в чьих интересах судом был наложен запрет на распоряжение имуществом. При этом данные права и обязанности возникают с момента вступления в силу решения суда, которым были удовлетворены требования кредитора. С появлением указанной нормы связано возникновение некоторых противоречий как в теории гражданского права, так и на практике. Рассмотрим некоторые из них.
В юридической литературе данный вид залога получил различные наименования, такие как «арестантский залог», «арестный залог», «судебный залог», «залог в результате ареста имущества» и др. Стоит отметить, что в соответствиие со ст. 334.1 ГК РФ залог может возникать в силу закона и на основании договора. Однако, среди ученых нет единого мнения относительно основания возникновения залога, упомянутого в п. 5. ст. 334 ГК РФ. Так, И.В. Дедковский, полагает, что данный пункт вводит новое основание для возникновения залога – так называемый судебный залог [3, с.24]. Разделяя приведенную точку зрения, И.Е. Михеева подчеркивает, следующее: «в отношении ареста не указано, что в случае, указанном в п. 5 ст. 334 ГК РФ, возникает залог в силу закона». В связи с чем, она предполагает, что законодатель не имел намерения приравнять положения данной нормы к залогу, возникающему в силу закона. [6, с.129]. Более правильной представляется позиция профессора В.В. Витрянского, который утверждает, что к существующим случаям залога, возникающим на основании закона законодатель добавляет еще один вид, предусмотренный п. 5 ст. 334 ГК РФ [1, с. 27].
Также неясным остается вопрос, о каком именно аресте идет речь в п.5 ст.334 ГК РФ. Так, А.Г. Карапетов высказывает следующую позицию: «такое впечатление, что разработчики имели в виду прежде всего обеспечительный арест, наложенный судом на стадии рассмотрения иска, и забыли про 99% всех арестов, а именно аресты на стадии исполнительного производства» [5]. Однако, А.В. Егоров полагает, что отсылка к ст. 174.1 ГК РФ означает, что залог в силу закона возникает при любом аресте, который подпадает под ст. 174.1 ГК РФ, в которой, в частности, указывается о запрете на распоряжение имуществом должника, наложенном «в судебном или ином установленном законом порядке в пользу его кредитора». Обращая внимание на ч.1 ст. 80 ФЗ «Об исполнительном производстве», А.В. Егоров приходит к выводу об отнесении исполнительского ареста к сфере действия п. 5 ст. 334 ГК РФ [4, с.86-87]. Аналогичной позиции придерживается И.Е. Михеева [6, с.130], которая подчеркивает, что в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 №25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" в качестве запрета, предоставляющего кредитору право залогодержателя, речь идет только об аресте, наложенном судом и судебным приставом-исполнителем. Арест, наложенный другими органами, по её мнению, не рассматривается в качестве основания возникновения залога. Следовательно, остается нерешенным вопрос о возможности применения положений п. 5 ст. 334 ГК РФ к аресту, наложенному, например, налоговым органом.
Не менее интересным является вопрос о судебном залоге в банкротстве. Он заключается в том, считать ли кредитора, в интересах которого арестовано имущество, залоговым кредитором, то есть имеет ли такой кредитор залоговый приоритет. До определенного времени суды по-разному отвечали на данный вопрос.
Так, согласно первой позиции: «с момента введения процедуры банкротства с целью соблюдения принципа равенства кредиторов…начинают действовать основанные на принципе равенства специальные правила исполнения признанных обоснованными требований кредиторов к должнику. Таким образом, общий порядок исполнения судебных актов, в том числе и обеспечивающий реализацию принципа приоритета в исполнительном производстве п. 5 ст. 334 ГК РФ, применению не подлежит.» Таким образом, как отмечает суд, залог, возникший в порядке п. 5 ст. 334 ГК РФ, и залог, возникший на основании договора, при возбуждении в отношении должника дела о банкротстве влекут за собой разные правовые последствия. То есть, приведенная позиция говорит о том, что кредитор в деле о банкротстве не имеет приоритет, аналогичный залоговому [9].
В ином решении суд пояснил, следующее: «Положение кредитора, чьи обязательственные требования обеспечены судебным, соответствует основным признакам залога (следование залога за вещью и приоритет удовлетворения требований), в связи с чем кредитор, добившийся наложения ареста на распоряжение имуществом должника, имеет приоритет, аналогичный залоговому. Прямое указание в п. 5 ст. 334 ГК РФ на то, что кредитор, добившийся наложения прямого запрета на распоряжение имуществом, имеет права залогодержателя, означает, что такой приоритет ему предоставляется законом, в том числе, в деле о несостоятельности (банкротстве) должника» [8].
Однако в 2017 году Верховный Суд РФ, придерживаясь первой позиции, разрешил данный вопрос в пользу того, что кредитор в деле о банкротстве не обладает всеми правами полноценного залогодержателя. Как отметил ВС РФ, меры, упомянутые в п. 5 ст. 334 ГК РФ выступают не способом обеспечения исполнения обязательства как такового, а неким особым механизмом. Такой механизм направлен на фактическую реализацию акта госоргана (суда) о взыскании задолженности. При этом, закон о банкротстве исключает возможность удовлетворения в индивидуальном порядке требований, подтвержденных судебными решениями. Также суд отметил, что данный закон не содержит предписаний о привилегированном положении лица, в пользу которого наложен арест. Кроме того, было указано, что правоотношения, связанные с банкротством, основаны на принципе равенства кредиторов. Таким образом, суд рассматривающий дело о банкротстве, не может вводить различные режимы удовлетворения требований кредиторов, основываясь на формальных критериях и не учитывая материально-правовую природу выплаты [7].
Такая позиция представляется правильной, поскольку при ином подходе кредиторы, которые позаботились заранее об обеспечении основного обязательства посредством залога, не справедливо уравнивались бы в своих правах с теми кредиторами, которые таких мер не предприняли.
Таким образом, со вступлением в силу ст. 334 ГК РФ, в теории и на практике появилось множество дискуссионных вопросов. Законодательное регулирование судебного залога осуществляется лишь двумя статьями – п. 5 ст. 334 и ст.174.1 ГК РФ, в связи с чем возникает необходимость осуществления более детального регулирования данного вида залога с целью устранения возникающих противоречий.
Перечень использованных источников
- Витрянский В.В. Новое в правовом регулировании залога // Хозяйство и право. 2014. N 9.
- Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая от 30 нояб. 2004 г. N 51-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. - 1994. - N 32, ст. 3301.
- Дедковский И.В. Залог по новым правилам // Корпоративный юрист. Практикум. 2014
- Егоров А.В. Залог в силу ареста: теоретические и практические проблемы. В России и за рубежом // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2016.№ 9.
- Карапетов А.Г. Залог в силу ареста в банкротстве: основные аргументы за и против (в контексте ожидаемого определения ВС РФ по этому вопросу) [Электронный ресурс]. URL: https://zakon.ru/blog/2017/1/29/zalog_v_silu_aresta_v_bankrotstve_osnovnye_argumenty_za_i_protiv_v_kontekste_ozhidaemogo_opredeleniy
- Михеева И.Е. Отдельные правовые особенности возникновения залога в результате ареста имущества // Вестник Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). 2016. N 2
- Определение ВС РФ от 27 февраля 2017 года по делу № 301-ЭС16-16279 // СПС «Гарант».
- Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 28 ноября 2016 г. По делу N 10АП-14841/16 // СПС «Гарант».
- Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 29 августа 2016 г по делу № 17АП-2679/16 // СПС «Гарант».