Амбарцумян Алекс Арменович,
ФГБОУ ВО «ОмГУ им. Ф.М. Достоевского», г. Омск
Потребности гражданского оборота порой требуют прибегнуть к такому способу привлечения денежных средств, как залог акций. Однако применение данного института вызывает ряд проблем. В настоящем докладе будет представлена попытка рассмотреть ряд вопросов, касающихся регистрации залога акций.
Первое, на чем хотелось бы остановиться, – это необходимость регистрации названного договора. Гражданский кодекс РФ (далее – ГК РФ) в статье 358.16 говорит нам о том, что по общему правилу залог бездокументарной ценной бумаги возникает с момента внесения записи о залоге по счету, на котором учитываются права владельца бездокументарных ценных бумаг [1]. Как мы видим, слово «залог» употребляется в смысле правоотношения, а в условиях того, что регистрация залога обязательна без каких-либо исключений, формулировка указанных положений закона вынуждает нас толковать норму следующим образом: правоотношения залога возникают только с момента регистрации.
Подтверждение сказанного можно увидеть в судебной практике. Так, Пятый Арбитражный апелляционный суд признал договор залога недействительным по причине отсутствия регистрации [2].
Такое положение дел вызывает как интерес, так и некоторые вопросы: во-первых, почему арбитражные суды признают договор недействительным, когда нужно говорить о незаключенности; во-вторых, практика, наоборот, отошла от понимания регистрации (касательно недвижимого имущества) как формы сделки, поскольку это нарушает баланс интересов сторон (несмотря на то, что залог акций не подлежит государственной регистрации, полагаем, провести аналогию можно). В результате на практике сталкиваются с картиной, что регистрация залога акций, которая должна быть предназначена для добросовестных третьих лиц в качестве гарантии, влияет непосредственно на отношения сторон договора. Думается, принципиальные отличия между государственной регистрацией и специальной регистрацией залога акций отсутствуют. Данное обстоятельство приводит к тому, что арбитражные суды отказывают залогодержателям в обращении взыскания на имущество должника по причине «недействительности» договора залога.
Рассматриваемая проблема усугубляется еще и тем, что зарегистрировать договор можно только по залоговому распоряжению залогодателя [3], а у залогодержателя отсутствует право понудить контрагента к совершению таких действий, так как при отсутствии регистрации отсутствует и договор, поэтому понуждать контрагента не к чему.
Хотелось бы отметить, что отношение судов к регистрации как к форме сделки с акциями касается не только вопроса незаключенности («недействительности) договора залога, но имеет более широкие правовые последствия. Интерес представляет дело, которое рассматривал Арбитражный суд Московского округа. Судом отмечается: договор залога ценных бумаг является недействительным (ничтожным), если покупатель (залогодатель) приобрел спорные акции на основании договора купли-продажи, который был признан арбитражным судом ничтожной сделкой; более того, все дальнейшие сделки с акциями также являются ничтожными, независимо от добросовестности их выгодоприобретателей [4]. Полагаем, такое мнение противоречит нынешним тенденциям правоприменительной практики, в том числе и правовым позициям высших судебных инстанций.
Таким образом, отношение к регистрации залога акций как к форме сделки вызывает ряд негативных последствий и не обеспечивает баланс интересов сторон. Хотелось бы отметить, что при анализе арбитражной практики мы пришли в замешательство, когда столкнулись с одним из актов Девятого Арбитражного апелляционного суда, в мотивировочной части которого указано, что к положениям о регистрации залога акций применима правовая позиция Пленума ВАС РФ относительно государственной регистрации. Отмечается, что право, основанное на договоре, не прошедшем регистрацию в установленном законом порядке, не может быть реализовано предъявлением иска, что, при этом, не влечет признание соответствующего договора отсутствующим [5]. Полагаем, такое мнение не только не согласуется с судебной практикой и с решением упомянутого апелляционного суда по данному делу, но и вызывает сомнения в возможности реализации. Во-первых, как залогодержателю подтвердить факт наличия залога акций, когда основное письменное доказательство, т.е. договор, признается незаключенным («недействительным»)? Во-вторых, насколько правильно ссылаться на рекомендательную норму о государственной регистрации, когда вся практика противопоставляет правовое регулирование такой регистрации с регистрацией залога акций?
Таким образом, рассматриваемая позиция арбитражного суда, как и практика в целом, вызывает определенные вопросы.
Вторая проблема, которую хотелось бы освятить в рамках настоящей статьи, это вопрос, как потенциальному залогодержателю узнать о наличии обременений акций, о залоге которых стороны договариваются. Известно, получить информацию из реестра владельцев ценных бумаг вправе только зарегистрированные в нем лица (статья 8 Федерального закона «О рынке ценных бумаг» от 22.04.1996 № 39-ФЗ [6]). Поскольку на момент обсуждения условий договора залогодержатель не является таковым, создаются все условия для злоупотреблений со стороны залогодателя.
Следует отметить, на самом деле у потенциального залогодержателя есть возможность узнать об обременениях акций. Как уже было отмечено, выписку из реестра могут получить только зарегистрированные в нем лица, и залогодержатель может быть отнесен к их числу. В соответствии с Приказом ФСФР России от 28.06.2012 № 12-52/пз-н, зарегистрированными лицами признаются те, на чье имя открыт счет. Открытие счета залогодержателя может быть осуществлено как после предоставления залогового распоряжения (тогда счет открывается автоматически), так и до его подачи [7]. В соответствии с Приказом ФСФР России от 30.07.2013 № 13-65/пз-н лицевые и иные счета могут быть открыты держателем реестра без одновременного зачисления на них ценных бумаг [3]. А в условиях, что отсутствие регистрации залога будет говорить о том, что договор еще не заключили, залогодержатель не несет никаких рисков.
Для открытия счета достаточно волеизъявления самого залогодержателя. Процедура достаточно проста. В соответствии с Приказом ФСФР России от 30.07.2013 N 13-65/пз-н по общему правилу «лицевой счет открывается на основании заявления лица, которому открывается такой счет, или его представителя при условии представления держателю реестра документов, определенных правилами ведения реестра владельцев ценных бумаг, утвержденными держателем реестра (далее - Правила) в соответствии с Требованиями к документам для открытия лицевых счетов, являющимися приложением к настоящему Порядку». Необходимо предоставить реестродержателю информацию, идентифицирующую заявителя, а также документы, подтверждающие залоговые правоотношения. Последнее в вышеназванном приказе описано следующим образом: держатель реестра отказывает в открытии счета, если представленные документы не содержат всю информацию, которая в соответствии с законодательством Российской Федерации должна в них содержаться [3]. Таким образом, норма нас отсылает к Приказу ФСФР России от 28.06.2012 № 12-52/пз-н, где сказано: «7. Запись о залоге по счету залогодержателя и запись об обременении ценных бумаг по лицевому счету залогодателя должны содержать данные, содержащиеся в залоговом распоряжении…». В залоговом распоряжении должны содержаться данные о лице, передающем ценные бумаги в залог, и лице, которому ценные бумаги передаются в залог:
- фамилия, имя, отчество (для физических лиц) или полное наименование (для юридических лиц),
- вид, номер, серия, дата и место выдачи документа, удостоверяющего личность, а также наименование органа, выдавшего документ (для физических лиц), или наименование органа, осуществившего государственную регистрацию, основной государственный регистрационный номер и дата государственной регистрации (для юридических лиц).
В отношении ценных бумаг, передаваемых в залог, следует указать:
- полное наименование эмитента;
- количество;
- вид, категория (тип), серия, государственный регистрационный номер выпуска;
- номер лицевого счета залогодателя, на котором учитываются заложенные ценные бумаги;
- номер и дата договора о залоге ценных бумаг (кроме случая передачи ценных бумаг в залог в обеспечение исполнения обязательств по облигациям и случая передачи ценных бумаг в залог по уголовному делу) [7].
Как мы видим, перечисленные сведения можно зафиксировать в договоре залога, и предоставить держателю реестра путем передачи копии этого договора. А учитывая то, что законодатель и арбитражная практика разграничивают договор залога акций и залоговое распоряжение, даже если они представляют собой единый документ [8, 9], залогодержатель не понесет риск того, что недобросовестный залогодатель без уведомления контрагента зарегистрирует право залога. Кроме того, для залогового распоряжения как самостоятельного документа необходима отдельная подпись залогодержателя [3]. То есть ситуация аналогична, как и у сочетания договора купли-продажи и акта приемки-передачи.
Таким образом, мы настоятельно рекомендуем держателям залога акций заключать договор залога и регистрироваться в реестре владельцев ценных бумаг для целей получения информации об обременениях предмета будущего залога. Поскольку реализация данной возможности не имеет ограничений, думается, в случае, если держатель залога не совершит указанных действий, его следует признать недобросовестным.
Хотелось бы отметить, что несмотря на сказанные наставления, описанная ситуация выглядит интригующей. Потенциальный залогодержатель будет зарегистрирован в реестре как настоящий залогодержатель у которого есть право залога, так как информация по лицевому счету идентична, и, следовательно, их статусы будут формально приравнены. И в первом, и во второму случае, субъекты будут называться номинальными держателями акций. Получается, что за потенциальным залогодержателем формально будет числиться право, которое еще не возникло. Не лучше ли хотя бы не требовать информацию об акциях, о залоге которых договариваются стороны, и открывать какой-то иной счет, чтобы было хоть какое-то отличие между рассматриваемыми субъектами? При поиске ответа мы столкнемся с тем, что законодательство разграничивает виды счетов по субъектам (владелец, доверительный управляющий, номинальный держатель и др.) [3], и каждый счет обязательно должен быть отнесен к той или иной категории, с чем мы не согласны. Важна не дифференциация счетов, а права, которые в нем зафиксированы. Кроме того, данное обстоятельство искажает смысл персонификации реестра, усложняет его. При открытии пустого счета, мы не должны относить его к тому или иному виду, поскольку в результате получается непонятная ситуация. Полагаем, необходимо создать новый вид счетов – пустых (или непоименованных) счетов. А раз так, не лучше ли вовсе сделать реестр открытым, если пустой счет открывается за лицом, у которого нет никаких прав в отношении акций, а его регистрация преследует чисто технические цели – доступа к информации? Думается, рассматриваемое обстоятельство доказывает, что реестр владельцев ценных бумаг разумнее было бы сделать открытым. Кроме того, мы не видим причин его конфиденциальности. Зачем кому-то, кроме как контрагентам, узнавать об обременениях акций? Полагаем, этим вопросом законодателю следует задуматься. По идее, закрытость предназначена, чтобы скрыть принадлежность конкретному лицу какого-либо имущества. Но эту же информацию можно получить из налоговой декларации, которая есть в открытом доступе. И смысл ограничения доступа теряется.
Третья проблема, которую хотелось бы поднять в рамках доклада, вытекает из судебной практики. Как уже было отмечено, законодатель и арбитражные суды разграничивают залоговое распоряжение и сам договор залога. Хотелось бы критически оценить нормативные акты России в той части, что основанием для регистрации залога является не сам договор, а залоговое распоряжение залогодателя. Так, Арбитражный суд Дальневосточного округа признал неправильной аргументацию стороны по делу, которая заявила, что суды неправомерно квалифицировали возникновение залога акций по основанию залогового распоряжения, а не по основанию условия договора займа [9].
На основе вышеупомянутых актов ФССП РФ можно убедиться в том, что залоговое распоряжение представляет собой информацию о предмете договора, а также сторонах. Данная информация является обязательной для любого договора. Более того, залоговое распоряжение, как и договор, подписывается обеими сторонами [3]. Таким образом, мы не усматриваем принципиальных отличий рассматриваемых документов. Можно утверждать, что залоговое распоряжение обладает всеми внешними признаками договора и отличается лишь названием и целевой принадлежностью. В свою очередь, договор включает в себя содержание залогового распоряжения, а также иную информацию, если этого пожелают стороны. Таким образом, залоговое распоряжение, представляется, можно назвать «сокращенным договором», а сам договор залога является документом с потенциально более широким содержанием.
Подведем промежуточный вывод. Существующая практика приводит к злоупотреблениям, поскольку, подписав договор залога и даже залоговое распоряжение, залогодержатель не может быть уверен, что залогодатель зарегистрирует обременение. Это усугубляется тем, что, как уже было отмечено, у залогодержателя нет правовых механизмов к понуждению контрагента к регистрации правоотношений. Полагаем, необходимо сам договор считать основанием для регистрации залога. Тогда внести сведения об обременении сможет сам кредитор.
Четвертая проблема, с которой можно столкнуться на практике, вытекает из постановления Девятого арбитражного апелляционного суда, который отмечает: «Исходя из смысла статей 348, 349, 353 Гражданского кодекса Российской Федерации переход права собственности не прекращает право залога, правопреемник залогодателя становится на его место и каких-либо исключений, позволяющих освободить лицо, приобретшее заложенное имущество, от перешедших к нему обязанностей залогодателя на основании того, что при заключении договора купли-продажи оно не знало о наложенных на имущество обременениях, не предусмотрено» [10]. Таким образом, суд посчитал, что, если на чашу весов поставить «право следования» и добросовестность покупателя, в случае с залогом акций побеждает первое.
Это мнение не может не вызвать интерес, поскольку специальной нормы, устанавливающей такой баланс интересов сторон, в законодательстве отсутствует. Следовательно, мы может говорить о неправомерности постановления правоприменительного органа. Но при этом думается, что с позицией арбитражного суда можно согласиться, несмотря на его аргументацию. Проанализировав упомянутые выше акты ФСФР РФ о процедуре открытия счетов в реестре владельцев ценных бумаг, можно убедиться, что у покупателя так же, как и у залогодержателя, есть возможность узнать об обременениях акций до их приобретения. Ему следует также стать зарегистрированным лицом. Процедура аналогична, как и у залогодержателя. И возникают те же самые вопросы, относительно разумности открытия «пустого» счета. Кроме того, реализовать данное право будет проблематичным. Полагаем, на практике можно столкнуться с вопросом, как подтвердить наличие правоотношений по купле-продаже. В силу того, что «непоименованные» счета не существуют, надо будет открыть счет собственника. Может возникнуть вопрос: каким образом нужно предоставить информацию об акциях? В случае с залоговыми правоотношениями, договор не считается заключенным, но это правило не применимо к купле-продаже. Получается, надо предоставить «предварительный» договор или расписку? Полагаем, данное обстоятельство является еще одним свидетельством того, что представляется правильным сделать реестр владельцев акций открытым.
Подведем итоги. Недостатки материального и процессуального правового регулирования залога акций приводит к некоторым проблемам на практике, самой существенной из которых является нарушение баланса интересов в пользу залогодателей. Полагаем, в ГК РФ и иные правовые акты России следует внести ряд изменений.
Перечень использованных источников
- Гражданский кодекс РФ (часть первая). М.: Кодекс, 2015.
- Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 16.02.2016 N 05АП-11506/2015 по делу N А24-2308/2015 // СПС «Консультант Плюс».
- Приказ ФСФР России от 30.07.2013 N 13-65/пз-н // СПС «Консультант Плюс».
- Постановление Арбитражного суда Московского округа от 02.03.2018 N Ф05-1440/2018 по делу N А40-29146/17 // СПС «Консультант Плюс».
- Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 19.08.2016 N 09АП-34993/2016 по делу N А40-158177/15 // СПС «Консультант Плюс».
- Федеральный закон от 22.04.1996 № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг» // СПС «Консультант Плюс».
- Приказ ФСФР России от 28.06.2012 № 12-52/пз-н // СПС «Консультант Плюс».
- Постановление Пятого арбитражного апелляционного суда от 16.02.2016 N 05АП-11506/2015 // СПС «Консультант Плюс».
- Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 24.05.2016 N Ф03-2124/2016 по делу N А24-2308/2015 // СПС «Консультант Плюс».
- Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 14.04.2017 N 09АП-1230/2017 по делу N А40-34318/14-31-294.