Ниниашвили Анна Михайловна
ЧОУ ВО «Сибирский юридический университет», г. Омск
Отношения, которые объясняют причину, по которой одно лицо соглашается с просьбой должника выдать за него поручительство, традиционно именуют отношениями покрытия. Возможны три варианта отношений покрытия, складывающихся между должником и поручителем: первый имеет в своей основе обязательственную связь поручителя и должника; второй – корпоративную связь между ними; третий же связан с отношениями приязни будущего поручителя к должнику, взаимной симпатии, дружбы, стремления облагодетельствовать и прочими мотивами, которые лежат вне хозяйственной сферы и не регулируются правом. [1, с. 21]
Именно наличие личных доверительных отношений часто является той причиной, по которой поручитель принимает на себя дополнительный экономический риск. Это относится, как правило, к отношениям поручительства по обязательствам, где одним из субъектов, является физическое лицо.
Особую распространенность это явление имеет в сфере потребительского кредитования. Сами по себе фидуциарные отношения не подлежат правовому регулированию, не имеют юридического характера, однако их наличие не должно игнорироваться законодателем при конструировании норм института поручительства. [2, с. 117]
В конструкцию поручительства отношения между должником и поручителем не входят, так как договор поручительства заключается между кредитором и поручителем. Правовая связь «должник – поручитель» в полной мере проявляется после исполнения обязательства поручителем, когда поручитель занимает положение кредитора.
В соответствии с п. 1 ст. 365 ГК РФ – «К поручителю, исполнившему обязательство, переходят права кредитора по этому обязательству и права, принадлежавшие кредитору как залогодержателю, в том объеме, в котором поручитель удовлетворил требование кредитора. Поручитель также вправе требовать от должника уплаты процентов на сумму, выплаченную кредитору, и возмещения иных убытков, понесенных в связи с ответственностью за должника».
При неисполнении основного обязательства, кредитор получает его исполнение от поручителя и утрачивает право требования к должнику. Поручитель же приобретает к должнику право требования, направленное на возмещение понесенных расходов. Какова природа этого права, что в данном случае имеет место быть – регресс или суброгация?
Регресс – это право обратного требования, то есть возможность лица, выполнившего обязательства другого лица, предъявить к последнему обратное требование о возмещении расходов.
Суброгация - это замена кредитора в обязательстве на основании закона. Суброгация существенно отличается от регресса тем, что регрессное обязательство - это вновь возникшее обязательство. Суброгация же - это замена кредитора в уже существующем обязательстве. [7, с. 195]
Карапетов А.Г. считает – «поручитель, который исполнил свое собственное, обеспечительное обязательство перед кредитором, получает в порядке суброгации требование, которое имелось у кредитора в отношении должника. На то, что в данном случае "переход прав" - это не случайное выражение, и законодатель действительно имеет в виду не регрессное требование, а переход права в силу закона (суброгацию), говорит также и ст. 387 ГК РФ, в которой прямо указано, что исполнение поручителем требования кредитора влечет суброгацию». [3, с. 292]
По данному поводу свою позицию высказал и ВАС в п. 13 Постановления Пленума от 12.07.2012 г. № 42, определив требования поручителя к должнику, как суброгационные – «Положения ГК РФ о регрессных требованиях (например, пункт 3 статьи 200, подпункт 1 пункта 2 статьи 325 Кодекса) не подлежат применению к отношениям между поручителем, исполнившим свое обязательство перед кредитором, и должником». [6, с. 3]
Однако, существует и иная точка зрения на природу прав поручителя, исполнившего обязательство должника.
Ряд ученых рассматривают отношения должника и поручителя как отношения совместного участия. Рассмотрение отношений должника и поручителя как солидарных является основанием для определения природы обратного требования поручителя как регрессного (т.е. нового). На это прямо указывает подп. 1 п. 2 ст. 325 ГК РФ, определяющий правовые последствия исполнения солидарной обязанности одним из должников. [5, с. 74]
Также интересной представляется позиция, при которой предлагается не обособлять эти два понятия – регресс и суброгация друг от друга, рассматривая суброгацию – как вид регресса. И регресс и суброгация – это вид обратного требования, направленного на возмещение уплаченных ранее сумм. Хоть разница между ними и существенна для решения многих практических правовых вопросов – от сроков исковой давности до возможности начисления процентов на сумму требования, все же цель их применения – это удовлетворение одного правового интереса.
Термин "обратное требование" в российском праве изначально означал совокупное требование, которое "обнимало собою" как требование, перешедшее к поручителю в порядке суброгации, так и регрессные требования, возникшие непосредственно у поручителя. Кстати, такое же понимание обратного требования содержалось в ст. 242 ГК РСФСР 1922 г., а также в части второй ст. 205 и части второй ст. 206 ГК РСФСР 1964 г. Тот факт, что суброгация и регресс являются видами обратного требования, еще раз подчеркивает их близость и говорит в пользу того, что суброгационное требование, как и регрессное, всегда должно быть денежным.
Хочется отметить необходимость возвращения понятию "обратное требование" его исторического значения - как обобщающего регрессные и суброгационные требования. Поскольку в последние годы увеличилось количество трудов цивилистов, посвященных сравнительному анализу регресса и суброгации, необходимость в таком общем понятии возросла. [4, с. 15]
При наличии множественности мнений на правовую природу требований поручителя, исполнившего обязательства за должника, наиболее верным все же представляется подход, при котором данные требования определяются, как суброгационные. Так как, поручитель, исполнивший обязательства за должника вступает в уже существующие отношения, занимая место первоначального кредитора.
Список литературы:
- Бевзенко Р.С. Правовые позиции Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по вопросам поручительства и банковской гарантии: Комментарий к Постановлениям Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12 июля 2012 г. N 42 "О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством" и от 23 марта 2012 г. N 14 "Об отдельных вопросах практики разрешения споров, связанных с оспариванием банковских гарантий". М.: Статут, 2013. 230 с.
- Гринь О.С. К вопросу о формах отношений между должником по основному обязательству и поручителем // Актуальные проблемы российского права. 2011. N 3. С. 109 - 120.
- Договорное и обязательственное право (общая часть) постатейный комментарий к статьям 307 - 453 Гражданского кодекса Российской Федерации / В.В. Байбак, Р.С. Бевзенко, О.А. Беляева и др.; отв. ред. А.Г. Карапетов. М.: М-Логос, 2017. Электронное издание. Редакция 1.0. 1120 с.
- Кашников Н.Б. Теоретические конструкции поручительства в российском праве // Вестник гражданского права. 2015. N 6. С. 94 - 121
- Опыты цивилистического исследования: сборник статей / А.Е. Агеенко, И.И. Акимова, В.А. Волгина и др.; рук. авт. кол. и отв. ред. А.М. Ширвиндт, Н.Б. Щербаков. М.: Статут, 2018. Вып. 2. 368 с.
- Постановление Пленума ВАС РФ от 12.07.2012 N 42 "О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством" // "Экономика и жизнь". 2012.N 34.
- Фогельсон Ю.Б. Страховое право: теоретические основы и практика применения: монография. М.: Норма, Инфра-М, 2012. 576 с.