Цветков Александр Васильевич,
Омская юридическая академия
Новый институт залога в силу ареста порождает различные оценки, от недоуменных до хвалебных. Так, В.В. Витрянский пишет о том, что "...приведенная норма представляет собой наглядный образец необоснованного вмешательства материального (гражданского) права в чисто процессуальные отношения... В результате истец... который в свое время не позаботился о соответствующем обеспечении своего требования к ответчику, вдруг превращается в залогодержателя и может обратить взыскание на арестованное имущество ответчика... Для этого истцу достаточно просто обратиться в суд с ходатайством о принятии мер по обеспечению иска!". Из подачи материала очевидно негодование ученого в адрес конструкции залога в силу ареста [2, с. 186]. Основным сторонником указанной нормы является Р.С. Бевзенко [1, с. 14]. На наш взгляд, этот институт имеет большой потенциал, но важно правильно разобраться в его особенностях, проявляющихся в зарубежных правопорядках, чтобы в полной мере извлечь из него всю регулятивную пользу, но при этом избежать каких-то детских ошибок и болезней роста.
Согласно п. 5 ст. 334 ГК РФ "если иное не вытекает из существа отношений залога, кредитор или иное управомоченное лицо, в чьих интересах был наложен запрет на распоряжение имуществом (ст. 174.1), обладает правами и обязанностями залогодержателя в отношении этого имущества с момента вступления в силу решения суда, которым требования таких кредитора или иного управомоченного лица были удовлетворены. Очередность удовлетворения указанных требований определяется в соответствии с положениями ст. 342.1 настоящего Кодекса по дате, на которую соответствующий запрет считается возникшим".
Рассмотрим, какой арест имеется в виду в указанной норме: обеспечительный, накладываемый судом (например, в силу п. 1 ч. 1 ст. 91 АПК РФ), или исполнительский, накладываемый приставом (ст. 80 Федерального закона от 02.10.2007 N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве"; далее - Закон об исполнительном производстве)?
Исходя из буквы закона очевидно, что в сферу действия нормы попадает обеспечительный арест, а вот по поводу исполнительского могут быть споры. Например, В.В. Витрянский вообще не видит в этой норме исполнительского ареста [2, с. 186 – 187]. Надо понимать, что норма ГК написана весьма противоречиво. Она сконцентрирована на обеспечительном аресте, и, если пытаться ее буквально применить к исполнительскому аресту, может получиться парадоксальная ситуация. Допустим, решение суда о взыскании долга вступило в силу в мае, но арест был наложен только по мере обнаружения имущества - в августе. С какого момента возникнет залог? Закон отвечает: с момента вступления в силу решения суда, т.е. в мае. Абсурдность такого решения, по-видимому, не требует особых доказательств. В этом первая сложность нормы.
Несмотря на это, правильно полагать, что исполнительский арест тоже подпадает под действие п. 5 ст. 334 ГК РФ. Логика рассуждений должна быть следующая. Отсылка к ст. 174.1 ГК означает, что залог в силу закона возникает при любом аресте, который подпадает под ст. 174.1 Кодекса. А в этой статье указывается на запрет на распоряжение имуществом должника, наложенный "в судебном или ином установленном законом порядке в пользу его кредитора". Таким образом, арест имущества должника судебным приставом-исполнителем на основании ч. 1 ст. 80 Закона об исполнительном производстве "...в целях обеспечения исполнения исполнительного документа, содержащего требования об имущественных взысканиях" также происходит в пользу лица, которое можно именовать кредитором в тех случаях, когда речь идет о взыскании с должника денежных средств или отобрании имущества, определенного родовыми признаками (если говорить об отобрании индивидуально-определенной вещи, то это лицо - не кредитор, а собственник). Это доказывает отнесение исполнительского ареста к сфере действия п. 5 ст. 334 ГК РФ. В таком же ключе высказывается и Р.С. Бевзенко [1, с. 14]. Из того, что исполнительский арест также порождает залоговое право, справедливо исходит Верховный Суд Российской Федерации в п. 94 Постановления Пленума от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений разд. I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление N 25).
После того как становится понятно, что исполнительский арест также служит основанием для возникновения залога, встает вопрос о том, когда возникает такое залоговое право. Верховный Суд в упомянутом разъяснении решает его просто (и одинаково для обоих видов ареста) - с даты наложения ареста. При этом что именно понимается под наложением ареста, высшая судебная инстанция не разъясняет. Напрашивается вывод о том, что это дата принятия постановления пристава об аресте. Однако на поверку он оказывается поспешным. Если пристав вынесет постановление об аресте одновременно с наложением печатей и составлением описи, то момент провозглашения ареста и совпадет с его исполнением. Проблемы не будет. Но если в каком-то случае эти моменты разойдутся во времени (а в российской действительности совершенно нельзя быть ни в чем уверенным) и пристав в один день вынесет постановление об аресте какого-то имущества, в наличии которого он будет абсолютно убежден, а в другой день не обнаружит данного имущества у должника и не сможет его изъять, внести в опись или опечатать, то станет понятно, что никакого ареста на самом деле нет. Поэтому правильный ответ состоит в том, что момент наложения ареста - это момент составления приставом соответствующей описи (если речь идет о движимых вещах), уведомления регистратора об аресте (в случае недвижимости), уведомления дебитора (при аресте дебиторской задолженности) и поступления в банк исполнительного документа или постановления пристава об аресте (при аресте безналичных денежных средств на расчетном счете).
Список литературы
1. Бевзенко Р.С., Егоров А.В. Поправки о залоге. Новые возможности для маневра. М., 2015.
2. Витрянский В.В. Реформа российского гражданского законодательства: промежуточные итоги. М., 2016.