Е.А. Шмакова
СИУ РАНХиГС
Конституция РФ гарантирует каждому «право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения». Защиту этих конституционных прав обеспечивает, в частности, ст. 138.1 УК РФ, которая предусматривает ответственность за «незаконные производство, приобретение и (или) сбыт специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации». При этом термин «специальные технические средства» в контексте данной нормы законодатель не раскрывает. В связи с этим на практике нередко возникают случаи, когда к ответственности по ст. 138.1 УК РФ привлекаются граждане, умысел которых был направлен не на ограничение чьих-либо конституционных прав, а на использование специальных технических средств в бытовых целях.
Данная проблема получила широкую огласку после того, как в 2017 г. на ежегодной пресс-конференции Президенту РФ Владимиру Путину стал известен случай возбуждения уголовного дела по ст. 138.1 УК РФ в отношении Васильева Е.Л., который приобрел GPS-трекер для слежки за собственным теленком.
В связи с этим Генпрокуратурой РФ были проведены проверки уголовных дел по данной норме, по результатам которых в апреле 2018 г. официальный представитель Генпрокуратуры РФ Александр Куренной заявил, что «норма имеет издержки и нуждается в исправлении в целях предотвращения излишнего уголовного преследования в тех случаях, когда устройство приобретается гражданами для своих бытовых нужд».
В СМИ высказывается мнение о том, что такая правовая неопределенность приводит к увеличению числа обвинительных приговоров: в 2012 году были осуждены 72 человека, в 2017 – 254 человека.
В связи с этим Правительство РФ приняло решение одобрить проект федерального закона «О внесении изменения в статью 138.1 Уголовного кодекса Российской Федерации» и внести его в Государственную Думу. Также в решении Правительства РФ указывается на то, что «предлагаемое значение термина СТС соответствует правовой позиции, изложенной в п. 3.1 постановления Конституционного Суда от 31.03.2011 г. №3-П, позволяет дифференцировать СТС от технических средств (предметов, устройств), которые по своим техническим характеристикам, параметрам, свойствам или прямому функциональному предназначению рассчитаны лишь на бытовое использование массовым потребителем».
В указанном постановлении Конституционный Суд РФ относит к техническим средствам для негласного получения информации, свободный оборот которых запрещен ст. 138.1 УК РФ, только специальные технические средства, предназначенные (разработанные, приспособленные, запрограммированные) именно для целей негласного (т.е. тайного, неочевидного, скрытного) получения информации, тайна и неприкосновенность которой гарантированы Конституцией и законодательством РФ. Помимо этого Конституционный Суд РФ приводит перечень нормативных правовых актов, содержащих конкретные свойства и признаки, указывающие на предназначение специальных технических средств для негласного получения информации, а также решает вопрос об уголовной ответственности за приобретение технических средств, рассчитанных лишь на бытовое использование массовым потребителем, однако которым были намеренно приданы нужные качества и свойства для их скрытного применения. Особого внимания заслуживает указание Конституционного Суда РФ на наличие умышленной формы вины, с которой должно совершаться деяние для образования состава рассматриваемого преступления.
На наш взгляд, позиция Конституционного Суда РФ по данному вопросу является достаточной для того, чтобы помочь правоприменителю верно истолковать положения ст. 138.1 УК РФ, однако, в связи с появившимися затруднениями Пленум Верховного Суда РФ также дал комментарии рассматриваемой норме.
Проанализировав Постановление Пленума Верховного Суда РФ, можно сделать вывод, что оно дублирует указания Конституционного Суда РФ в части квалификации в случае преднамеренного изменения технического средства и обязательности совершения виновным лицом умышленных действий, нарушающих законодательство РФ. Новым можно считать лишь пояснение о возможности использования специальных технических средств в бытовых целях и в целях безопасности.
Несмотря на толкования Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ по данному вопросу, член правительственной Комиссии по законопроектной деятельности, председатель правления Ассоциации юристов России Владимир Груздев считает, что «для надежной защиты прав граждан в данном случае, прежде всего, нужны законодательные изменения».
В поступившем в Государственную Думу РФ законопроекте под специальными техническими средствами, предназначенными для негласного получения информации предлагается понимать «приборы, системы, комплексы, устройства, специальный инструмент и программное обеспечение для электронных вычислительных машин и других электронных устройств независимо от их внешнего вида, технических характеристик, а также принципов работы, которым намеренно приданы качества и свойства для обеспечения функции скрытного (тайного, неочевидного) получения информации либо доступа к ней (без ведома ее обладателя)».
Однако о том, каким образом предложенный термин будет способствовать правильному применению ст. 138.1 УК РФ, Владимир Груздев не поясняет. Исходя из смысла предложенного термина становится ясно, что он основываться на правовой позиции Конституционного суда.
Верховный Суд РФ в официальном отзыве на законопроект указал на возможность расширительного толкования предлагаемой формулировки термина, что впоследствии может вызвать сложности правоприменения ст. 138.1 УК РФ. В своем заключении по проекту федерального закона Комитет Государственной Думы по государственному строительству и законодательству также отметил данный факт, указав на необходимость уточнения проектной редакции термина. В частности, понятие «специальный инструмент и программное обеспечение для электронных вычислительных машин и других электронных устройств» нуждается в толковании, а формулировка «независимо от их внешнего вида, технических характеристик, а также принципов работы» в изменении.
Таким образом, предложенное Правительством РФ определение термина «специальные технические средства» не окажет положительного влияния на практику применения ст. 138.1 УК РФ, а напротив, повлечет возможность излишне широко толковать указанную норму, что вызовет сложности ее правоприменения.
Позиций Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, на наш взгляд, достаточно, чтобы сделать вывод о том, что для правильной квалификации деяния по ст. 138.1 УК РФ правоприменителю необходимо установить факт совершения противозаконных действий, направленных на негласное получение информации, и наличие у виновного лица умысла на совершение этих действий. Противозаконность действий стоит определять путем установления отсутствия специального разрешения на получение информации данным способом, а также путем соотнесения признаков и свойств использованного технического средства с определенными в специальных нормативных правовых актах свойствами и признаками специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации.